Пути Востока
Шрифт:
Это да. Если к имеющемуся у меня щиту добыть меч, то там, помнится, сразу три навыка будет. Интересно, в какой квест эти два братца-акробатца меч втиснут?
— Вот и получается, что кроме как в данжах новые навыки толком взять негде. Но возможность выпадения свитка из монстра или босса, или даже из сундука, существует только при первом прохождении. Потом — все. Ходи не ходи, найдешь все, что угодно, кроме свитков. А через какое-то время и подземелье исчезнет, чтобы возникнуть в другом месте. Где именно — непонятно.
— Ага. И, стало быть,
— Вошел в новый данж — сразу раздался звук фанфар. Все просто. Как забил финального босса — все, данж пройден, со всеми вытекающими отсюда. Поэтому босса держат до последнего, пока все углы не обшарят.
— А если его вообще не убивать? Ждать респа, и…
— Ага, ты самый умный. Фигу с два. Пока босса не забьешь — респа не будет. Но свитки вообще не факт, что с босса падают, я же говорил. Сундуки, бочки, темные углы с кучами мусора — все, что угодно. Абсолютно бессистемный рандом.
— А как потом эти свитки делят?
— Их вообще не делят. Это собственность клана, и умение достается игроку, которого клан сочтет достойным этого.
— Так они, эти свитки, одноразовые, что ли?
— Ну да.
— А интересно, если на аукцион такой свиток пульнуть? — мечтательно сказал я.
— Можно хорошо денег поднять, — кивнул Герв. — Очень хорошо.
— Так что там между «Гончими» и «Дикими»-то произошло? — вернулся я к основной теме.
— А, да. Ну «Гончие» нашли подземелье на краю пустыни Феттах и, как полагается по правилам, вымпел около него поставили и стражу. Все чин по чину. Тут к ним полсотни «Диких» подваливают и говорят, что это их разведчик новый данж нашел, а значит, именно они имеют право этот данж потрошить. Разведчики говорят: «Мы не при делах, нам сказали сторожить — мы сторожим. Но раз тут наш вымпел, значит, и данж наш».
— Кстати, правы ребята были, — согласился я. — Все по-честному.
— Ну да. И, по-хорошему, «Дикие», конечно, должны были дать по ушам своему разведчику, не поставившему вымпел, и уйти.
— Это если разведчик вообще был.
— Молодец, соображаешь. Но они не стали вообще заморачиваться, а просто взяли и перебили охрану.
— Беспредел.
— Да, полный. Потом вынесли данж, и на претензию, выставленную по всем правилам «Гончими», ответили, что они были в своем праве. И их вообще не волнует, что там кто о них думает.
— Такое ощущение, что люди тупо идут на конфликт.
— Может, и так, — задумчиво сказал Герв. — Многим не нравится растущее влияние «Гончих». Плюс под них кланы поменьше пошли.
— Как мы, — тихо сказал я.
— Как мы, — подтвердил Герв. — Времена одиночек проходят, и мир игры меняется. Только идиот или слепой этого не замечает. Ну что ты на меня уставился? Игра — всего лишь слепок с того мира, в котором мы живем на самом деле. Выживет одиночка в наших реальных условиях? Вряд ли. Он должен влиться в систему.
— Или умереть? —
— Ну почему умереть. Это крайность. Скорее, прозябать, без возможности реализации своих мыслей и стремлений, без перспектив, без денег. Как там? «Художник должен быть голодным». Отличное высказывание, вот только много ли люди видели полотен голодных художников? Боюсь, их картины сжигались с мусором, который выгребали из их комнатенок после смерти этих мастеров. Как я уже сказал, времена одиночек проходят, да они уже прошли — наступает эра корпораций и конгломератов.
— И поэтому «Дикие» решили спровоцировать конфликт и раздавить «Гончих», пока это еще можно сделать?
— Думаю, план был такой. Но пошло все не так, как они хотели, полагаю, что просчиталась их разведка. Они неверно оценили потенциал «Гончих» и дорого за это заплатили. Было три битвы, во всех трех «Гончие», не без нашей поддержки, рвали «Диких». После третьей битвы из клана «Диких сердец» суммарно дезертировало процентов, наверное, шестьдесят личного состава. Все поддерживающие их кланы сбежали еще после второй битвы.
— Чего ж они так?
— Ну одно дело воевать за преуспевающий клан, лидеров игрового мира, и совсем другое — за тех, кого выносят раз за разом. Ну и потом, многие приходят в игру за выполнением заданий, сбором предметов, даже за ремеслами. А вместо этого их гонят на войну и заставляют рубиться в битвах, часами ждать сражений. Люди плюют на это дело и выходят из клана.
— Кстати, да, тоже позиция, — согласился я.
За этими разговорами мы уже давно дошли до шатра, в котором находилась ставка главнокомандующей, но заходить не спешили — Герв явно хотел ввести меня в курс дела, а мне было интересно послушать о местных раскладах.
— Все, кто остался, укрылись в главной цитадели. — Мой собеседник ткнул пальцем в замок около реки. — Мы их там заперли, скоро на последний штурм пойдем. Серьезный там народ остался, ветераны в основном.
— А сколько раз уже ходили?
— Два. Первый сразу, как сюда их загнали, второй — вчера.
— Не сильно удачно?
— Да нет. Это так, пристрелка была. Смотрели, где какая защита стоит. Сегодня возьмем, никуда не денутся. Ладно, идем внутрь.
Мы зашли в огромный шатер, который изнутри показался мне еще больше, чем снаружи. Там стояло и сидело человек пятнадцать. Из них я знал только Элину. Она увидела нас и замахала рукой.
— О, пришли. Ну наконец-то! Давайте сюда, до штурма всего ничего осталось.
— Идем, — толкнул меня Герв.
Мы подошли к дальней части шатра, откуда нам махала глава «Буревестников». Она стояла рядом со скромно, если не сказать бедно одетой, невысокого роста женщиной.
— И где ты его нашел? — поинтересовалась Элина у Герва.
— В Меттане. Он только в игру зашел — Интернета, вишь ты, у него не было.
— Да ладно вам, насели на человека, — вмешалась незнакомая мне женщина. Хотя я, конечно, уже понял, кто это.