Путин Vs Ленин. Противостояние
Шрифт:
И что бы не говорили защитники капитализма с их общечеловеческим оскалом, но все, что мы получили за неоправданно жестокие экономические реформы Ельцина-Гайдара-Чубайса, за продолжающийся курс разделения общества на сословия и касты, за установление двойной морали - одна для бедных, другая для богатых - это уничтожение прежнего нравственно-психологического мира человека. И, если советская власть признавала преемственность морально-этических норм, как результата исторического и духовного развития, выбирая из него самое лучшее, то современное общество, ведомое бывшими членами КПСС, а ныне лучшими друзьями Путина и олигархов, избрало курс на истребление не только исторической памяти народа,
Все потуги современной власти выставить себя защитниками духовного и нравственного, носителями божественного мышления и кристальной святости, выглядят по грубой, но точной поговорке: ‘‘вдруг раздался громкий пук’’. Боже мой, да если бы хоть что-то произошло нравственное в нашей стране! Но нет, повсюду на эстраде полуголые девицы, интернет, полный порнографии и проституции, телевидение, в котором нет ничего, кроме пошлости и мещанства. Как жить, что делать? Возможно ли вернуться туда, где значение имеет не толстый кошелек и не жирный счет в банке, где люди меряются не длиной яхт или сворованных эшелонов, а количеством книг на полке?
Но может не все еще потеряно? Кто знает, может прочтения этой книги кто-то задумается о том, куда мы идем, и сделает свой выбор? Человек должен выбрать для себя что-то одно, сделать СВОЙ личный нравственный выбор. И каким он будет, решать тебе, мой дорогой читатель.
Глава 10
Западные славяне и польский вопрос в частности
О чехах, поляках и прочей западнославянской сволочи
Должен признаться в том, что когда-то, еще в школе, я не любил читать книги Достоевского, Толстого, Чехова и других великих русских писателей. Только в зрелом возрасте я понял, насколько я ошибался в своих оценках. С тех пор я прочитал произведения Достоевского, буквально за один прием прочитал сборники рассказов Чехова, с головой ушел в произведения Салтыкова-Щедрина. Их слова настолько современны, что порой кажется: они все еще живут среди нас, оценивают нас и поступки наши. Мне уже довелось процитировать некоторые высказывания Салтыкова-Щедрина. Сейчас я хочу привести слова другого великого русского писателя, Федора Михайловича Достоевского. Выдержка довольно длинная, но ее стоит дочитать до конца.
‘‘Хочу сказать одно совсем особое словцо о славянах, которое мне давно хотелось сказать. Не будет у России, и никогда еще не было, таких ненавистников, завистников, клеветников и даже явных врагов, как все эти славянские племена, чуть только их Россия освободит, а Европа согласится признать их освобожденными! И пусть не возражают мне, не оспаривают, не кричат на меня, что я преувеличиваю и что я ненавистник славян!
Я, напротив, очень люблю славян, но я и защищаться не буду, потому что знаю, что всё точно так именно сбудется, как я говорю, и не по низкому, неблагодарному, будто бы, характеру славян, совсем нет, - у них характер в этом смысле как у всех, - а именно потому, что такие вещи на свете иначе и происходить не могут.
Распространяться не буду, но знаю, что нам отнюдь не надо требовать с славян благодарности, к этому нам надо приготовиться вперед. Начнут же они, по освобождении, свою новую жизнь, повторяю, именно с того, что выпросят себе у Европы, у Англии и Германии, например, ручательство и покровительство их свободе, и хоть в концерте европейских держав будет и Россия, но они именно в защиту от России это и сделают.
Начнут они непременно с того, что внутри себя, если не прямо вслух,
Долго, о, долго еще они не в состоянии будут признать бескорыстия России и великого, святого, неслыханного в мире поднятия ею знамени величайшей идеи, из тех идей, которыми жив человек и без которых человечество, если эти идеи перестанут жить в нем, - коченеет, калечится и умирает в язвах и в бессилии. Нынешнюю, например, всенародную русскую войну, всего русского народа, с царем во главе, подъятую против извергов за освобождение несчастных народностей, - эту войну поняли ли, наконец, славяне теперь, как вы думаете?
Но о теперешнем моменте я говорить не стану, к тому же мы еще нужны славянам, мы их освобождаем, но потом, когда освободим и они кое-как устроятся, - признают они эту войну за великий подвиг, предпринятый для освобождения их, решите-ка это? Да ни за что на свете не признают! Напротив, выставят как политическую, а потом и научную истину, что не будь во все эти сто лет освободительницы-России, так они бы давным-давно сами сумели освободиться от турок, своею доблестью или помощью Европы, которая, опять-таки не будь на свете России, не только бы не имела ничего против их освобождения, но и сама освободила бы их. Это хитрое учение наверно существует у них уже и теперь, а впоследствии оно неминуемо разовьется у них в научную и политическую аксиому. Мало того, даже о турках станут говорить с большим уважением, чем об России.
Может быть, целое столетие, или еще более, они будут беспрерывно трепетать за свою свободу и бояться властолюбия России; они будут заискивать перед европейскими государствами, будут клеветать на Россию, сплетничать на нее и интриговать против неё.
О, я не говорю про отдельные лица: будут такие, которые поймут, что значила, значит и будет значить Россия для них всегда. Они поймут всё величие и всю святость дела России и великой идеи, знамя которой поставит она в человечестве. Но люди эти, особенно вначале, явятся в таком жалком меньшинстве, что будут подвергаться насмешкам, ненависти и даже политическому гонению. Особенно приятно будет для освобожденных славян высказывать и трубить на весь свет, что они племена образованные, способные к самой высшей европейской культуре, тогда как Россия - страна варварская, мрачный северный колосс, даже не чистой славянской крови, гонитель и ненавистник европейской цивилизации.
У них, конечно, явятся, с самого начала, конституционное управление, парламенты, ответственные министры, ораторы, речи. Их будет это чрезвычайно утешать и восхищать. Они будут в упоении, читая о себе в парижских и в лондонских газетах телеграммы, извещающие весь мир, что после долгой парламентской бури пало наконец министерство в Болгарии и составилось новое из либерального большинства и что какой-нибудь ихний Иван Чифтлик согласился наконец принять портфель президента совета министров.
России надо серьезно приготовиться к тому, что все эти освобожденные славяне с упоением ринутся в Европу, до потери личности своей заразятся европейскими формами, политическими и социальными, и таким образом должны будут пережить целый и длинный период европеизма прежде, чем постигнуть хоть что-нибудь в своем славянском значении и в своем особом славянском призвании в среде человечества.