Путин

Хатчинс Крис

Путину предложили работу в штабе Службы внешней разведки (СВР) в Москве. Он отклонил предложение во многом из-за того, что оно не предполагало служебной квартиры, и его родителям было уже за 80. Они не видели сына на протяжении всей его командировки, и теперь ему не хотелось оставлять их. Он также потерял веру в способность СССР пережить удары, сотрясавшие все советское пространство. Уже став очевидцем того, как вокруг него разрушалось одно государство, он не хотел повторять этот опыт в родной стране. Обычно искусный в вопросе утаивания своих чувств, он дал своему другу Сергею Ролдугину понять, что ощущает себя преданным: он и его товарищи отправляли отчеты из Дрездена, предупреждающие о надвигающемся развале ГДР, и рекомендовали принять меры, но никто в московском центре не прочел их отчеты. Маркус Вольф, который бежал в Москву, чтобы избежать обвинений в государственной измене

и шпионаже, предъявленных его западногерманскими противниками, обнаружил, что Горбачев бросил его и его коллег на съедение волкам. «Наши московские друзья не торопились оказать нам дружескую поддержку, – пишет он. – Как и мы, они были абсолютно не подготовлены к тому, что произошло». В России Вольфу отказали в политическом убежище, и после долгих судебных процессов он отбыл короткий срок заключения в Германии.

Путин все еще служил в КГБ, но состоял в «резерве первой очереди», за что получал минимальную зарплату. Сотни уволенных агентов возвращались в Россию по мере того, как коммунистические режимы разваливались, как карточные домики, в Чехословакии, Венгрии, Польше, Болгарии, Румынии, и скоро стало более чем понятно, что образовался излишек сотрудников КГБ, которые теперь устраивались туда, где требовались хорошо накачанные мышцы. Многие становились консультантами по безопасности, телохранителями, ночными сторожами и даже вышибалами в открывавшихся ночных клубах и на дискотеках.

Перспективы для Путина выглядели уныло. Ему было под 40, и нужно было обеспечивать семью. Друзья рассказывают, что он был очень подавлен. Людмила вышла на работу на неполный рабочий день и стала преподавать в университете немецкий, неохотно оставляя Машу и Катю с бабушкой на несколько часов в день. Это было не особо счастливое существование. Путин вложил деньги, которые накопил в Дрездене, в автомобиль «Волга». Он говорил друзьям, что хочет заниматься юридической практикой, но если это не сработает, у него есть запасной план: «Возможно, мне придется стать таксистом».

Будто по заказу, он услышал, что Галина Васильевна Старовойтова, важный политик-реформатор, а также феминистка и защитница национальных меньшинств – и кроме того, выпускница Ленинградского государственного университета (ЛГУ) – искала человека, который будет возить ее по городу. За работу платили немного, но Путин разумно рассудил, что он сможет научиться чему-то полезному от женщины, сидящей на заднем сиденье его «Волги», так как она была уже хорошо известна. Он выразил желание взяться за эту работу бесплатно. «Он сказал, что верит ее идеям и хочет помочь», – говорит Руслан Линьков, один из помощников Старовойтовой.

Путину все же нужно было зарабатывать на жизнь, и как раз в тот момент, когда, казалось, все было потеряно, произошло одно из случайных событий, ставших фирменным знаком его грядущей карьеры. Ему предложили работу по наблюдению за иностранными студентами в его альма-матер, Ленинградском государственном университете, в должности помощника ректора по международным делам. «Я был счастлив работать под прикрытием в ЛГУ, – говорит он. – Я хотел написать док тор скую диссертацию, лучше познакомиться с университетом и, возможно, получить там работу». Так что в марте 1990 года он стал помощником ректора, Станислава Петровича Меркурьева. Его внезапное возвращение на юридический факультет удивило некоторых сотрудников, хотя никто не сомневался в том, каковы его настоящие обязанности: все знали, что эту должность всегда занимают офицеры КГБ, и что Путин будет следить за студентами. Тем не менее, он договорился с Валерием Абрамовичем Мусиным, специалистом по международному праву, что тот станет его научным руководителем, и набросал план для своей диссертации. Путин вполне мог бы найти себя в карьере международного юриста, если бы один из его друзей со студенческой скамьи, теперь работающий в университете, не познакомил его с Анатолием Собчаком, одним из самых выдающихся людей в новом российском демократическом движении.

Собчак, привлекательный мужчина и прекрасный оратор, добился признания с помощью острых атак на коммунистическую элиту. Так как советские власти считали его ненадежным, ему было запрещено выезжать за рубеж, но при Горбачеве его карьера пошла в гору, и вся Россия слушала его речи, с тех пор как его выбрали народным депутатом. В мае 1990 года Собчак был назначен председателем Городского совета Ленинграда (Ленсовета). Город был в жутком состоянии: уровень безработицы был очень высок, уровень преступности рос, и царил всеобщий дефицит. Хотя Собчак родился в 1937 году в Сибири, он получил диплом юриста в ЛГУ, а позже стал работать в университете. Он читал лекции

Путину в нескольких семестрах, хотя они никогда не общались лично. Путин быстро приехал в кабинет председателя в Мариинском дворце на Исаакиевской площади, и там Собчак объяснил, что ему нужен ассистент, который исполнял бы роль буфера между ним и многочисленными мошенниками и аферистами, которые находились повсюду. Он был впечатлен тем, что помощник ректора хорошо говорил по-немецки и немного по-английски и был весьма невозмутимым человеком. Путина рекомендовал ему Станислав Меркурьев и, по словам управляющего хозяйством в Кремле Павла Бородина, Галина Старовойтова тоже замолвила за него словечко. После короткого собеседования Собчак предложил Путину перевестись из университета на должность советника. Более того, он хотел знать, сможет ли Путин начать работать со следующего же понедельника. Страна погружалась в хаос, и все происходило очень быстро.

«Собчак уже тогда был известной и популярной личностью, – говорит Путин. – Мне не все в нем нравилось, но он завоевал мое уважение». Он ответил, что с радостью выйдет на работу в понедельник, но есть кое-что, что нужно знать председателю совета: «Я не просто помощник ректора, – сказал он. – Я еще и офицер штаба КГБ». На мгновение Собчак замолчал, а потом сказал: «Ну, плевать на это. Мне нужен ассистент. Если честно, я боюсь выходить в приемную. Я не знаю, кто эти люди».

Путин получил работу и перевод.

Сторонники Собчака были шокированы его решением, когда в демократических кругах стало известно, что Путин – офицер КГБ. На вопросы о своем помощнике Собчак отвечал так: «Путин не сотрудник КГБ, а мой бывший студент».

Дела могли бы пойти скверно, когда один из призраков из его дрезденского прошлого вернулся, чтобы доставить ему неприятности. Клаус Зухольд, опасаясь, что его скоро разоблачат, сдался немецкой разведке в декабре 1990 года. Зухольд снабдил немцев детальным описанием своего друга и наставника из КГБ, Владимира Путина. Он также раскрыл имена четырех бывших восточногерманских полицейских, которые работали на КГБ. Путин отрицает, что он участвовал в операциях, нацеленных на создание сети восточногерманских шпионов. Сегодня он находит «забавной всю эту чепуху в газетах. Я с недоумением читаю о том, что западные страны ищут агентов, которых я завербовал. Это все вздор». Самым главным шпионом был инспектор дрезденской полиции, известный как «Шорх», который предположительно работал непосредственно под началом Путина. Инспектор все еще работал на КГБ, когда в апреле 1993 года его арестовали. К тому времени, правда, жизнь Путина пошла в совершенно новом направлении. Ленинград был переименован в Санкт-Петербург, а Путин с невероятной скоростью взлетел вверх по карьерной лестнице, став заместителем мэра второго по важности города России.

Глава 4. Доверие и танки

Карьера Владимира Путина в политике началась в июне 1990 года, когда он стал работать на Анатолия Собчака в Смольном – классическом здании XIX века на набережной Невы, где располагалось руководство администрации Ленинграда. Путин знал о Смольном благодаря тому, что его дядя, Иван Шеломов, служил там морским офицером службы безопасности во время Великой Отечественной войны. Племянник быстро зарекомендовал себя спокойным, квалифицированным и честным технократом, который не лез на рожон и бывал рад, когда шеф приписывал себе его заслуги. «Собчак любил быть в центре внимания и предметом всеобщего обсуждения, – говорит Путин. – Мне казалось, что ему было все равно, проклинают его или восхваляют».

В отличие от своего высокого окружения Путин обнаружил, что штат внешней службы Собчака в Мариинском дворце был «жестким и грубым, в лучших комсомольских традициях» и состоял в основном из чиновников, которым советским руководством были предоставлены определенные бизнес-привилегии в попытках оживить экономику в начале перестройки. Горбачев и его премьер-министр Рыжков позволяли брать ресурсы, в том числе нефть, из «неприкосновенных» государственных резервов бесплатно, или «безвозмездно», как они это называли. Членам комсомола – молодежного движения, преданного коммунистической партии, – было раз решено создавать финансовые организации и кооперативы, которые расцвели при ослаблении ограничений на внешнюю торговлю и на сделки в иностранной валюте в конце 80-х. Это были архетипы «новых русских». Ко времени появления Путина в коридорах власти таких организаций по всему СССР было 135 тысяч – от крошечных парикмахерских до предприятия по производству сборных дачных домов, основанного молодым предпринимателем Александром Смоленским. Каждый хотел приобщиться к делу, и бизнесмены осаждали Смольный в поисках поддержки.