Путинская Россия как она есть
Шрифт:
Как бы это могло повлиять на место, занимаемое Францией по индексу восприятия коррупции? Правильно, никак. Франция сместилась на одну позицию вниз и чуть снизила общую сумму баллов с 6,9 до 6,8 — всё та же десятая доля пункта. Вы уже заметили закономерность?
Итак, мы остановились на трёх экономически развитых странах ЕС — Великобритании, Германии и Франции — и увидели, что 48,1 % граждан Великобритании и 72 % французских граждан считают своих лидеров коррумпированными, в то время как Германию сотрясают связанные с коррупцией скандалы, в результате которых были выплачены штрафы на сумму свыше миллиарда долларов. Недавний опрос, проведённый лондонским отделением Ernst & Young среди европейских компаний [155] , показал, что две трети респондентов признают широкое распространение в своей стране взяточничества и коррупции, около 80 % не обучены методам борьбы с коррупцией, а 77 %
155
А как обстоят дела в России, если уж я так часто упоминаю её? Страна, которая после глобального финансового кризиса восстановилась быстрее большинства других стран, страна, валюта которой за период восстановления поднялась в цене быстрее, чем в любой другой стране, страна, которая выплатила по займам всё до копейки и создала третий в мире по величине резерв наличности при одновременном снижении уровня бедности наполовину и неуклонном повышении уровня жизни своих граждан… сместилась по индексу восприятия коррупции с 146 на 154 место. И снова разница в баллах составляет одну десятую (было 2,2 — стало 2,1). А вот другой пример иронии судьбы, если хотите: Греция призналась в значительно более высоком по сравнению с Россией уровне денежного взяточничества. И какова же была реакция Запада на вышедшую из-под контроля коррупцию в Греции? Они предоставили Греции многомиллиардный кредит. Когда эта хронически безответственная страна упустила шанс собрать от приватизации и реформ запланированную сумму в $52 млрд и собрала примерно на $48 млрд меньше, а шведский министр финансов объявил, что первоначальная сумма кредита была «потрачена впустую» [156] , разгневанный ЕС наказал греков тем, что… согласился взять «стрижку» (навар) в размере 60 % — 70 % от суммы задолженности по греческим облигациям и приступил к подготовке очередного кредита.
156
Если вам, как и мне, это показалось странноватым, вы, должно быть, задались вопросом: если «Transparency International» (которая «борется с коррупцией во всём мире», ха-ха) формулирует свои оценки на основе «восприятия проблемы деловыми людьми из других стран»., то кем являются те деловые люди, которых они опрашивали для оценки положения дел в этой стране? Если Россия предположительно «коррумпирована в той же мере, что и Конго», как считает Фрейзер Кэмерон, то кто из оставшихся в России может достоверно сообщить о состоянии коррупции?
Я не могу ответить на этот вопрос, т. к. сам точно не знаю, но предположу, что это могут быть иностранные бизнесмены. Иностранные бизнесмены, критерии коррупции которых в значительной степени основаны на том, как у них идут дела, какую прибыль они получают. Освещение деловых и политических вопросов в газетах, издаваемых на деньги западных компаний, или прозападных газетах, таких как «The Moscow Times» и «Новая Газета». Освещение деловых вопросов в западной прессе, которое нередко бывает ангажированным или направленным на достижение определённой цели, например, «Эффект Эрмитажа», как это практикует Уильям Браудер. Другая альтернатива для «Transparency International» — вообще не проводить опросов среди российских компаний, имеющих русских владельцев.
Вышесказанное вовсе не означает, что коррупция в России — это сущие выдумки. Проблема, конечно же, существует — и это неудивительно, поскольку коррупция получила столь широкое распространение в Европе в целом. Существенная разница заключается в том, что сообщениям о коррупции в России уделяется самое пристальное внимание, чего не происходит с аналогичными или более серьёзными проблемами, имеющими место в других странах. Такое искажённое восприятие коррупции в России оказывает сильнейшее влияние на формирование её международной репутации, в то время как уровни коррупции, определённые собственными гражданами других европейских стран, мало сказываются на их репутации. «Transparency International» проявляет самый ярый фанатизм в сообщениях о коррупции в России и остаётся сонным слепцом, когда речь идёт о коррупции в странах, которые финансируют эту организацию.
После меня хоть потоп: Александр Мотыль клеймит Новую Путинскую Россию
Статья была первоначально опубликована на веб-сайте Kremlin Stooge [157]
Однажды — скажем, в 1993 г., когда была опубликована книга Александра Мотыля «Дилеммы независимости: Украина после тоталитаризма», — вы вполне могли бы подискутировать с ее автором. Я хочу сказать, что он действительно неглупый человек: опубликовал уйму книг, как художественных, так и научных, пишет стихи, рисует — судя по тому, что я видел, довольно эмоционально — и, судя по некоторым сведениям из его жизни, он — восприимчивый человек, отличающийся глубоким пониманием вещей. Он бегло говорит на нескольких языках и может объясниться на паре других, в том числе на русском. Он был — и, насколько я знаю, остаётся — профессором политологии и директором «Отделения глобальных проблем» Университета Рат-джерса. Но тогда «Дилеммы» наводили на мысль о том, что он ратовал за «постепенные реформы постсоветских государств». Всё правильно; так оно и есть, правда ведь? Кто же думает, что эти регионы не выиграют от постепенных реформ? Так я думал тогда.
157
Все иллюзии об инклюзивности рассеиваются в первом же предложении введения: «Украина стоит особняком среди государств — преемников Советского Союза». Ну, пока ещё ничего, не правда ли?
Перспектива становления великой Украины изложена во втором предложении: «Она имеет особую важность по многим причинам и потому призвана сыграть центральную роль в будущем Европы и, следовательно, в иностранной политике Соединённых Штатов». Пусть его слова не вводят вас в заблуждение, будто он украинец. Александр Мотыль — американец, он родился в Нью-Йорке, хотя и имеет украинские корни.
И пока мы быстрыми штрихами рисуем его портрет, который, несомненно, не даёт возможности оценить по достоинству всю многогранность Мотыля, самое время поведать о том, что он ненавидит [158] в России: а это — тайная полиция. «Я занялся советологией с целью понять это криминальное государство и получить возможность писать о нём так, чтобы ослабить его и способствовать укреплению прав человека, а также национальных и гражданских прав. Это весьма близко связано с моим происхождением — я родился в украинской семье, и некоторые из моих родственников погибли в застенках советской тайной полиции — и поэтому мной руководят как личные, так и политические мотивы». Понятно? Мотыль рассматривает своё образование как обязательство отомстить за убиенных родственников, делая всё, что в его силах, для ослабления современной Российской Федерации и таким образом наказывая её «тайную полицию», членом которой некогда был новый лидер Российской Федерации. Еще раз подчеркиваю: я уверен, что вышесказанное не даёт точного представления о Мотыле как о многосторонней личности и это лишь краткий портрет в рамках 3000 слов, а нам совсем не хочется тратить время на пространное описание всей многогранности этого парня.
158
http://news.rutgers.edu/focus/issue.2007-10-23.8686249131/ profile.2007-10-24.3385238183
А потому я хотел бы сосредоточиться на том, что он пишет [159] (спасибо Леошу Томичеку из Austere Insomniac [160] ). Поскольку если Александр Мотыль образца 1993 г. мог быть открытым для дискуссий и, возможно, просто лелеял надежду на то, что Украине суждено стать одной из господствующих держав расширенной Большой Европы, то сегодняшний Александр Мотыль кажется настолько озлобленным и недоброжелательным, что несёт полный бред. Уверен, дальше вы поймёте, что я имею в виду.
159
160
И я не заставлю вас ждать. Он с самого начала прибегает к гиперболе. «Массовые демонстрации, которые сотрясали Россию после думских выборов 4 декабря 2011 г., удивили всех, включая большинство россиян». Где вы видели сотрясающие Россию массовые демонстрации, профессор Мотыль? В твитах Джона Маккейна? Самая крупная из них насчитывала не более 150 000 человек — в городе, где население составляет около 14 миллионов жителей. В протестах во время Оранжевой революции, финансируемых и поддерживаемых Западом, приняли участие более 500 000 — в городе, население которого составляет лишь треть от Москвы. Российские протесты носили совершенно иной характер и не были объединены общей целью — это было выступление оппозиции и ни к чему изображать его как создание коалиции.