Путник. Капитан «Неуловимого»

Поселягин Владимир Геннадьевич

–  Бред, - вздохнув, сказал каперанг.
– Я даже слушать эти сказки не хочу. Идём за мной.

Тот встав из-за стола, направился к двери, я за ним, на ходу Стеценко бросил мне:

–  Трибуц тебя командиром поставил, пусть он твою судьбу и решает.

Адмирал к счастью был у себя, только что вернулся после инспекции с судоремонтного завода, где ремонтировался эсминец. Как оказалось, произошла страшная катастрофа во время перехода корабельного состава флота из Таллина в Кронштадт. Боевые корабли бросили сопровождаемые ими суда и те понесли огромные потери, много моряков погибло, как и гражданских, в этом обвиняют адмирала. Как я понял, вполне по делу. Пришлось

переждать с полчаса в приёмной, пока наконец не впустили Стеценко, а потом вызвали и меня. Адмирал был злой как чёрт, видимо Стеценко смог подобрать такие слова чтобы накрутить того.

–  Лейтенант, сообщите причину вашего отсутствия на боевом посту.

–  Товарищ адмирал. Двадцатого июня я был снят по личному прошению с командования лодкой и был направлен выполнять секретное задание руководства страны. С тридцатого мая по двадцать седьмое августа этого года я был куратором трёх групп осназа, получив приказ двадцатого июня, с сообщением о скором начале войны, о чём доложил командиру дивизиона, я сдал лодку и немедленно отбыл в Минск, где в районе Белостока соединился с террор-группами. За сутки до начала войны мы уничтожали диверсантов противника, после этого пропустив немецкие части уничтожали их тылы и штабы. Захватывали немецкие склады и освобождали наши, вывезя всё на нашу территорию. Также с брошенным вооружением, включая танки и тяжёлую артиллерию. Освобождали лагеря военнопленных, уничтожали стратегические объекты вроде мостов и переправ. Помогали группам окруженцев припасами. Везде я выходил на контакт с окруженцами и освобожденными из лагерей. Три недели назад группы были переброшены воздухом в Германию, где работали по военно-морским базам Любека и Вильгельмсхафен. Ночью удалось захватить несколько немецких боевых кораблей, включая подлодку тип «Семь». В данный момент она находиться тут, в Ленинграде. Прошу меня, как участника абордажа, поставить командовать ею. В данный момент, я не требуюсь как куратор, и меня вернули обратно флоту.

–  И вправду бред, - пробормотал заметно успокоившийся адмирал, и тут же стал припоминать.
– Мальцев, Мальцев. Неделю назад по представлению штаба Западного фронта за боевые заслуги в Москве был награждён орденом Боевого Красного Знамени лейтенант Мальцев, с линкора «Октябрьская Революция». Сейчас встаёт вопрос, а того ли Мальцева наградили?

–  Не могу знать.

–  А у меня уже сомнений нет. Значит так, раз документов, подтверждающих это твоё… секретное задание, нет, будем решать вопрос с тобой по законам военного времени. Всё решит военно-полевой суд. Увести.

Стеценко подхватил под локоть и повёл меня к двери, а адмирал бросил в спину, с вопросительной интонацией:

–  Лейтенант, что там с «семёркой» немецкой?

–  А что с ней? Всё в порядке с ней. Решили вот передать Северному флоту. Им нужнее, как и надводные боевые корабли. Балтийскому больно жирно будет.

–  Так, - адмирал устроился за столом, и велел Стеценко.
– Оставь нас.

Тот вышел, но адмирал молчал с минуту, задумчиво изучая меня, пока наконец не прервал тишину в кабинете:

–  Это что сейчас было? Мстить решил?

–  А за что? Вы в своём праве.

–  А трофеи?

–  Какие трофеи? Какое Балтийский флот к ним имеет отношение? Я за карьеру не держусь, честно сказать, наплевать на неё, мечта сменилась, но другая мечта есть, стать самым результативным подводником Балтийского флота. Подлодка для этого есть, большой запас запчастей, топлива и торпед для неё, формируй команду и действуй, тем более пройти минные поля я могу с закрытыми глазами, но раз бьют по рукам,

то к чему вообще об этом говорить?

Это была замануха, после такого фиаско с переходом, когда из-за бездействия адмирала флот получил такие большие потери, тому требовались победы, чтобы обелить себя, и захваченные корабли немцев, предъявленные руководству страны, это такой фактор, который тот не мог упустить. Мы оба понимали к чему я веду. Тот продолжал молчать, наверное, с минуту мысли гонял, после чего спросил:

–  Что ты предлагаешь?

Это меня удивило, тот не предлагал, а у меня спрашивал. Однако заминка у меня была крохотная, вряд ли тот её заметил, так что я предложил сделку:

–  Предлагаю сделку, которая устроит нас обоих. Я передаю в состав флота «семёрку», получив её под командование. А также малый тральщик тип «М», новенький, этого года спуска, два «шнелльбота», и малый сторожевик. Всё новое, старьё мы на абордаж не брали. У немцев ещё большая океанская лодка была захвачена, тип «Девять», но что с ней я не в курсе. Мне намекнули чтобы я на неё не рассчитывал. Это по надводным и подводным кораблям. Помимо них есть ещё трофеи. Например, авиация. Наша и трофейная.

–  Вот как?
– заинтересовался адмирал.
– Что по нашей?

–  Истребители «Як» около сотни, «Миги», «ЛаГГи», «Ил-два», и с полсотни «Пешек». Немецкие, два десятка транспортных самолётов, три десятка штурмовиков, сотня истребителей, бомбардировщики с полсотни. Немного гидросамолётов. С полтора десятка. Естественно всё с аэродромной техникой и небольшими запасами снарядов и бомб. На два-три вылета. Ещё есть танки, грузовики, артиллерийские установки, миномёты, ну и стрелковое оружие, где-то стрелковый корпус вооружить можно. В основном наше, ну и немецкое имеется. Всё это я готов передать Балтийскому флоту. За должность командира трофейной подлодки. Ну и просьба звания и награды не зажимать. А так я действительно собираюсь стать самым результативным советским подводником в этой войне.

–  Если всё что ты перечислил будет, считай мы договорились.

Встав, тот подошёл и протянул руку, и я скрепил сделку крепким рукопожатием. После этого мы прошли в оперативный отдел штаба, где и начали планировать передачу всего того огромного массива вооружения для передачи флоту. И начать я собирался со своей «семёрки». Работы предстоит много. Стеценко тоже был тут. Помогал с комплектованием экипажа, всё же полсотни опытных специалистов отобрать нужно. Мне отдавали весь экипаж подлодки типа «Щука», она в доке была, бомба попала, тридцать два моряка уцелело, их уже собрались в морскую пехоту направить, а тут я. Остальных по специальностям отбирали. А принимать лодку от осназовцев, как я объяснил командирам, буду ночью. Лица те не светят. Теперь стоит обдумать как решить вопрос с командой тральщика. Те ведь точно проснутся, когда та ухнет в воду и начнёт качаться, после того как я его из Хранилища достану. До боя может дойти. Кажется, у меня есть идея по этому поводу.

–  Товарищ адмирал, есть ещё несколько вопросов, - сказал я командующему.
– С оккупированной территории нашими группами было вывезено полторы тысячи наших раненых с медперсоналом, нужно их передать. А так как бойцы террор-групп себя не показывают, нужно провести это за городом. Они в лесу их выгрузят, а наши на санитарных машинах заберут и доставят в госпиталь. Также команда немецкого тральщика, они тоже сюда доставлены, нужна конвойная команда, чтобы сопроводить в лагерь для военнопленных. Там их семь десятков с командиром корабля. В остальном всё можно решить согласно разработанным планам по передаче.