Путы для дракона
Шрифт:
— Точно! — оживился Роман. — Мы тогда как на кончике языка стояли. И охота знатная была — на лошадях, с собаками, с соколами. Ах, чёрт! Я себе весь зад отбил — весь день в седле!.. Согласен с Володей: до поместья Юлия шагом с оглядкой — двое суток. Кстати, насколько я помню, все эти земли — собственность его семьи.
— Вы уверены, что этот Юлий нам не враг? — осторожно спросил Рашид. — Мы ведь сюда по следам Мигеля явились. И ещё. Мигель и Юлий, похоже, из одного края.
— Ну и что! Я уверен, что они незнакомы. Чем так, впустую, рассусоливать, лучше заняться делом и выяснить всё сразу. В конце концов, что мы теряем кроме времени?
— Чего-чего, а времени у нас теперь маловато. Сегодняшний вечер да ночь до завтрашнего дня. Ну, что решили?
Решили идти. Слева от плиты-языка нашли родничок, устроили обед. Леон в беседе участия не принимал, потому что смысл улавливал— Леон, ты поел? — спросил Брис.
— В общем-то, да, — несколько удивившись его деловитому тону, отозвался Леон.
— Снимай рубаху.
— Что?
— Рубаху, говорю, снимай. Не могу смотреть, как ты плечом дёргаешь. Надо глянуть, что у тебя там.
Наверное, Брис думает о том же — что Леон поранился. Леон расстегнул пуговицы и приспустил рубаху с плеч, не вынимая рук из рукавов. Мелочь какая-нибудь. Брис сейчас быстро разберётся с нею и…Солнце словно положило лёгкие тёплые ладони на его плечи, и Леон зажмурился, улыбаясь ему. Он не видел, как за его спиной встают парни, привлечённые неподвижной фигурой Бриса; как, бросив взгляд на его посеревшее лицо, смотрят на спину своего командира и лица их, хоть и не бледнеют, но вытягиваются… Он наслаждался ощутимыми воздушными струями, прохладными и горячими — ветра и солнца, но вскоре и он понял, что молчание затягивается. Обернувшись, Леон немного забеспокоился.— Что у меня там? Царапина?
Док Никита чуть обошёл его стороной и пальцем провёл по левой лопатке. Леон прислушался к своим ощущениям: нет боли он не чувствует. Что же происходит?— Боюсь, та ловушка сработала неожиданным образом. — Пальцы дока Никиты снова скользнули по спине Леона, и теперь Леон ощутил на коже что-то жёсткое. — Садись, Леон. Придётся, к сожалению, рассказать кое-что о тебе самом.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ1.Именно таким представляла себе Анюта бал: пёстрым, шумным, весёлым. А ещё этот праздник оказался самым лучшим на свете, потому что Юлий давал его в честь своей маленькой гостьи.Она сидела у Юлия на руке, когда не танцевала или не играла с гостями. Сначала Анюта думала — ему будет тяжело. Но Юлий успокоил: "Ты как пушинка! И мне разговаривать с тобой удобно, не наклоняясь".Не впервые ей пришлось надеть длинное роскошное платье, но впервые она чувствовала его на себе совершенно уместным. Ей нравилось, слегка приподняв подол платья, чтобы не путаться в нём, бегать по лестницам бального зала играя в догонялки с мужчинами и женщинами чуть постарше Мишки. Нравилось учиться на ходу танцам, потому что приглашали её на все и не обращались как с ребёнком. А в начале бала её понравилось встречать гостей, а Юлий пообещал, что и провожать будет не менее интересно.Про себя Анюта решила, что в огромной доме Юлия ей ни капельки не пришлось скучать. Радушный хозяин показывал всё, что она ни пожелала бы рассмотреть поближе, и одновременно, будто между прочим, чему-то учил — такому, чему она не научилась бы ни дома, ни в школе. И Анюта удивлялась: вот сколько я умею, оказывается! Вернуться бы домой, научить бы этому Мишку и Вадима!Юлий только что закончил проверять, запомнила ли Анюта всех гостей.— Итак, ты назвала всех.
— А вот и нет! Один дяденька опоздал и ко мне не подошёл.
— Кто это?
— А вон, около колонны, где две девушки в костюмах бабочек. У него костюм похож на монашеский плащ.
— Странно, — пробормотал Юлий. — Когда же он появился?
— Перед этим танцем.
— Глазастая…
— Юлий этот дяденька здесь никого не знает. Смотри, никто не подходит к нему.
— Ну, что ж, пошли, познакомимся… Когда-нибудь это надо сделать.
Он пересадил девочку на левую руку,— Не ходи! Не ходи к нему!
— Что случилось, Анечка?
— Такой страшный…
Хозяин дома остановился, рассеянно ответил на шутку какого-то гостя и предложил:— Аня, сделаем так: я опущу тебя на пол, и ты идёшь на наше место у стола и ждёшь меня там.
— Почему его никто не видит?
— Зато ты слишком быстро разглядела. Что ты видела под капюшоном? Может, тебе показалось? Давай проверим?
— Там звериная морда.
— Ты уничтожила его защиту в считанные минуты, — прошептал Юлий. — То, для чего всем в этом зале пришлось бы напрячь силы и серьёзно сосредоточиться, ты сделала, всего лишь всмотревшись.
— Ты же сам научил меня всматриваться в суть живого, — недоумённо и тоже тихонько ответила Анюта. Она отодвинулась от него и со вздохом сказала: — Тебе нужно идти, потому что ты хозяин? А он может испортить праздник. Одного не пущу. Пошли вместе. А то я за тебя бояться буду.
— А там не будешь? Около нашего страшного гостя?
— Когда не знаешь — страшнее. А если не хочешь, чтобы я вас слушала, так и скажи. Я пойду к столу. Ивлин давно просит меня потанцевать с ним.
— Нет, это будет даже интересно, — усмехнулся Юлий. — Он-то, наш гость, думает, что невидим для всех. Пойдём, разубедим его самоуверенность.
— Только сначала поставь меня на пол.
И пара продолжила своё шествие по бальной зале торжественно и серьёзно — Юлий с трудом удерживался от улыбки, поглядывая сверху вниз на озабоченную мордашку Анюты.Вскоре чёрный незнакомец понял, что хозяин дома идёт напрямую к нему. Он, видимо машинально, сделал шаг назад, намереваясь уйти, но передумал. Девочка опустила взгляд с его капюшона на пряжку у горла: видеть вздёрнутую в клыкастом оскале щетинистую губу, суженные глаза, в которых порой полыхало прозрачно-голубое пламя, было невыносимо. Но тотчас Анюта снова взглянула в глаза незнакомца. Несмотря на хищный облик гостя, она вдруг уловила, что ничего угрожающего в нём нет. И на Юлия он смотрит не зло, а снисходительно.Когда они встали друг против друга, девочка невольно сравнила их. Юлий, высокий, сильный, красивый, был похож на берёзу, гордую и величавую. Незнакомец, ссутуленный, как… обезьяна, — на старый, корявый, но сильный дуб. И он заговорил первым, тщательно произнося слова широкими, будто взрезанными до ушей челюстями.— Глазам не верю! Ты видишь меня?
— Вижу, хотя… Впрочем, ладно. Почему ты в таком виде?
— Ты и это видишь? Что, в последнее время снова увлёкся развитием своих способностей? Любопытно, надолго ли… Успехи, конечно, налицо. Совсем недавно ты меня вообще не заметил бы. Но и от танцулек, смотрю, не отказался.
— Когда-то ты тоже любил танцевать. Почему бы тебе не присоединиться к нам? Или не хочешь возиться с перевоплощением?
— Всё тот же жизнерадостный и легкомысленный Юлий! Что за причину ты нашёл на этот раз, чтобы собрать столь блестящее общество?
— Бал-маскарад даётся в честь Анны, моей маленькой гостьи.
Прижавшись к Юлию, Анюта с открытым ртом следила, как широкие приплюснутые черты морды словно побежали, поплыли… Шевеление длилось недолго. Незнакомец откинул капюшон и, шутливо поклонившись, встал на колено перед Анютой:— Вашу ручку, мадмуазель!
Руку девочке в начале бала целовали, но сейчас она еле сдерживала дрожь, пока черноволосый синеглазый молодой человек склонялся к ней: она всё ещё видела оскаленную морду. Но молодой человек тоже изумлённо взглянул на неё, повернулся к Юлию и, не скрывая чувств, спросил: