Путы любви
Шрифт:
– В замке спокойно, но дочь Киарра все еще бродит по своей горе. Ваш хозяин убил ее отца и мать. Необходимо узнать, не замышляет ли она что-нибудь? Дунстан, ты должен продумать, как лучше всего все разузнать.
Он кивнул, а она в заключение сказала:
– Если она не даст нам повода бояться ее, тогда я уеду через четыре дня. Я желаю, Никейл, чтобы ты сопровождал меня с четырьмя мужчинами, которых ты выберешь.
– Миледи, четырех человек едва ли будет достаточно, – протестовал он. – Защищать вас будет невозможно.
Дара покачала головой:
– Защищать придется не так много. Я возьму с собой только Аилис. Одной лошади
Она знала, что большинство из них подумает, что такая свита совсем не подходит графине. Гарда высказалась против столь спешных приготовлений, когда она, Дара и Аилис сидели за вышиванием и разговаривали о будущем.
– Не сомневаюсь, что четверо мужчин вполне достаточно для защиты. Никейл будет выбирать охрану с головой, а вот одна лошадь едва ли унесет все, что необходимо для целого сезона при дворе!
– Я совсем не перегружена вещами. Из драгоценностей у меня только одна нитка жемчуга, которую Лаоклейн подарил мне в день нашей свадьбы, и кольцо. Платьев совсем мало. У меня мало нарядов, в которых можно появиться в хорошем обществе!
– У нас есть ткани, можно сшить новые.
Дара упрямо покачала головой:
– Даже если бы я и согласилась отложить свой отъезд и подождать, пока их сошьют, я все равно не стала бы появляться немодно одетой среди прекрасных дам короля Джеймса. Я оденусь в Эдинбурге, и милорд найдет мой вкус вполне экстравагантным!
Они вместе посмеялись.
Вновь обретя надежду, Дара успокоилась. Ей больше не хотелось искать забвения в работе до изнеможения. К ней вернулся аппетит. В ту ночь она не просыпалась каждый час. На следующее утро она весело играла с Маири в салоне.
Никейл нашел ее там, чтобы поговорить наедине. Его сообщение оказалось совершенно неожиданным:
– Миледи, тебе больше нечего бояться. Леди Лесли больше не сможет совершать ничего дурного. Она сошла с ума.
– Сошла с ума? – повторила Дара, не в состоянии поверить этому. – Ты не ошибаешься?
– Дунстан и я видели ее. Ее люди оставили ее, за исключением немногих, самых преданных. Ее служанки все еще вместе с ней, но она их не узнает. Она то бродит по крепости, бормоча что-то бессвязное, то разговаривает с теми, кто умер. Ее слуги не выпускают ее за пределы Аирдсгайнна, боясь, что она может что-нибудь натворить.
Дара молчала. Она пыталась представить себе красавицу Лесли умалишенной. Безумные темно-синие глаза, крепкое молодое тело, которое никогда не испытает радости прикосновения мужа. Дара думала о том, что Лесли лишилась и радости материнства. Она решила, что сумасшествие Лесли началось давно, несколько лет назад, а после того как она потеряла своих близких, это умопомешательство стало явным. Дара содрогнулась и вспомнила о Никейле, только когда он вновь заговорил.
– Миледи, я сделал все возможное, чтобы обеспечить тебе удобства, но, я думаю, этого все равно будет недостаточно. Если у нас будет такая небольшая охрана, нам придется избегать больших дорог, где хозяйничают разбойники. Лаоклейн убьет меня, если я допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
– Ничего со мной не случится. – Она вдруг улыбнулась, просияв. – Однако хорошо, что ты не стараешься меня отговорить.
– Я бы даже и не пытался, – ответил он.
Никто другой тоже не пытался ее отговорить. На следующий день она покинула Галлхиел так, как и предполагала. Их встретил серый
Никейл ехал впереди, его люди – по бокам и сзади. В центре ехали Дара, Аилис и мальчик, в чьи обязанности входило присматривать за лошадьми и выполнять роль слуги. К его седлу была привязана сильная лошадь, навьюченная багажом.
Дороги, по которым они ехали, были прорезаны колеями. На реках, через которые им приходилось переправляться, почти не было мостов. Иногда они пользовались паромами, что было небезопасно, но чаще всего они переходили реки вброд, на лошадях. К счастью, дожди еще не переполнили водой ручьи и реки, и путешественники преодолевали их, почти не замочившись.
Как оказалось, Никейл действительно самым тщательнейшим образом позаботился об удобствах для Дары. Днем они останавливались в городах, встречавшихся на их пути, чтобы перекусить в приличной таверне. Они устраивались на ночлег в уютных гостиницах, о чем договаривался человек, которого Никейл посылал вперед. Дара никогда не встречала этого человека, но у нее были причины быть ему благодарной. Он должным образом исполнял данные ему поручения.
Но не каждую ночь они проводили в гостиницах. Дважды они останавливались в усадьбах, которые, как сказал ей Никейл, были собственностью ее мужа. Доход от этих усадеб пополнял его казну. В одной из них им пришлось задержаться из-за снежной бури, бушевавшей в течение двух дней. Дару все вокруг радовало, но поведение хозяев привело ее в замешательство. Они были неотзывчивы и угрюмы. Аилис это тоже не понравилось, а Никейл обрадовался не меньше, чем Дара и Аилис, когда они покинули этот дом. Никейл дал себе слово, что расскажет Лаоклейну об их недоброжелательности, о том, что они не оказали должного гостеприимства его жене, английской леди. Вполне вероятно, что очень скоро им вообще не придется оказывать гостеприимства путешественникам, так как они лишатся места, где могли бы их принимать!
Эдинбург встретил их ледяной сыростью. Все было покрыто сырым туманом. И земля, и звезды. Из-за тумана не была видна вечная грязь этого города. Дара старалась сидеть поглубже в седле, таким образом борясь с холодом и усталостью – они были в дороге с самого рассвета. Солнце начало садиться. Никейл спросил Дару, остановятся ли они на ночь, или будут продолжать свой путь. Но Дара даже не могла себе представить, что будет где-то задерживаться, когда всего несколько часов отделяют ее от встречи с Лаоклейном.
В городе она смогла увидеть мало. Ее память запечатлела лишь высокие, узкие, каменные дома. Районы бедняков можно было определить по жуткому запаху мусорных куч и помоев. Около района Касл Хил в красивых домах сквозь ставни был виден золотой свет свечей и факелов. Ставни не могли заглушить полностью звуки веселья, вырывавшиеся наружу, когда открывали двери, чтобы впустить элегантного гостя. Лорды и леди прогуливались по этой фешенебельной части города в сопровождении крепких и сильных пажей. Было еще не поздно, вечер был приятным, но Дара была настолько уставшей, что ей казалось, вот-вот рассветет.