ПВТ. Тамам Шуд
Шрифт:
— Чинга ту мадре!
— Видимо, ты зашиб это, когда приземлялся ему на голову.
Михаил вылез на берег, отряхнулся, подал руку Нилу.
Крокодил с надеждой задрал голову.
— Они про нас забыли?
— Скорее, им есть чем заняться. Судя по хаосу и стрельбе, все думают что на них напали конкуренты.
Перебежками, Михаил с Нилом добрались до леса. Нил поежился.
— Признаться, амиго, идея лезть в ночной лес меня не прельщает.
— Ну так оставайся, — хмуро
— Ты не даешь мне выбора, — с надрывом прошептал Нил, но последовал за Михаилом.
***
Солнце поднялось высоко, когда двое оборванцев перевалили порог гостиницы. Невозмутимый хозяин за стойкой оторвался от полировки стаканов и предложил завтрак.
— Сначала душ, — едва шевеля распухшим языком сказал Нил. — Потом еда. И спать.
Михаил чувствовал удивительное согласие с Крокодилом, но вынужден был возразить:
— Нет. Берем вещи и сваливаем. Если Госпожа захочет мести, где будет искать в первую очередь?
Нил простонал обреченно:
— В следующий раз, когда я захочу перекусить на ночь глядя, напомни мне про «тыквочки».
— Напомню, — пообещал Михаил.
— Ребята!
Лин, свежий и бодрый, удивленно взирал на них со ступеней. Оказался рядом в два прыжка.
— Что случилось? Почему вы так рано встали и… почему вы так плохо выглядите?
Парни мрачно переглянулись.
Лин вытащил из волос Нила ярко-красного червячка.
— Вы… ходили на рыбалку?
— Да, солнышко. На рыбалку.
— И что поймали?
— Лещей. — Михаил развел ладони. — Вот таких. По ведру на брата.
Глава 28
28.
Юга откинул полог и замер. Тишина толкнулась в уши. Лагерь стоял в пепельном молоке по горлышко. Руку вытянуть — пальцев не разглядишь. В бело-серой ватной каше редко перекрикивались человеческими голосами, но звуки обманывали, метались, как летучие мыши.
РамРай удивленно выдохнул рядом.
— Что это? — спросил растерянно. — Ничего же не было…
— Изнутри хотят порушить, как я думаю, — отозвался Юга.
Стиснул зубы.
Выпь с людьми Дивия шарился где-то за воротами; вероятно, специально выманили. В лагере из облеченных старшей властью оставался только Пегий.
К нему и следовало пробираться.
— До Пегого надо, — сказал Третий.
Угадал, что РамРай кивнул.
— Держись ближе. Голос не подавай, слышишь? Звать будут, не откликайся.
Может, Юга и зря так стерегся, но и стрелу в голову — на звук брошенную — приманить не хотел.
Так и пошли. Ощупью, медленно, тихо. Мрево заваривалось, зрело; двигаться в нем становилось будто труднее.
Юга запнулся обо что-то
Потянул за рукав РамРая, пригибая к земле.
На кровь, Юга знал, всякая тварь прийти могла. А тут парнина под ногами лежала. Далеко или близко прокричали — дико, длинно, тошно. РамРай вздрогнул, но с шага не сбился.
Из мрева выскочило, налетело, слепо ударилось о них. Пискнуло женским голосом.
— Таир? — признал Юга, хватая за локоть девушку. — Где Аль?
Девушка закинулась, дрожа, заслонилась руками.
— Таир, это мы, — вылез РамРай.
Девушка его узнала. Всхлипнула, перестала биться.
— Где Аль? — настойчиво повторил Юга.
Порознь брат с сестрой не ходили. Вместе всегда, как на живую нить сшитые.
— Он… Это он…
Таир мотнула головой, не договорив. Разобранные волосы соломой валились на плечи. Юга переглянулся с РамРаем.
Прибили парня, прибрали? Кто-то из своих? Брат с сестрой вместе у спины Пегого стояли. Неужели самого…
— Пегий? — спросил Юга.
Таир сжалась, глянула через подрагивающие пальцы. Отняла руки. РамРай охнул жалостливо, Юга же промолчал. Один глаз девушке вынули, вставили наместо него братов.
— Пегий моим братом смотрит, — сказала Таир.
Голос у нее дрогнул, стал шершавым, шепотным.
— Мясо его ел. И мне давал. Я про то не знала. Простите.
Заплакала одним глазом. Другой глядел спокойно, с любопытством.
— Что ты, — РамРай взял ее, прижал к себе, стараясь успокоить. — Что ты…
Растерянно уставился на Юга.
Юга думал, горячо и быстро. Значит, Пегий. Третий не знал его, в его сторону не смотрел лишний раз, мыслил — один из старших. Столп. Человек верный.
Выпь с ним ближе сошелся.
— Кто еще знает?
— Никто, — всхлипнула Таир.
— Никто, — эхом подтвердил голос Пегого.
Накрыл их, как стакан. Нашел. Пришел сразу со всех сторон, из мрева просочился, от земли поднялся:
— Не бойся, черненький. Я тебя не трону. Я тебя не съем. Твое мясо — золото. Ты Манучеру — узда, ты ему — скоба. Зазноба, — Пегий тихо посмеялся. — Ничто не остановит, все сокрушит; перед тобой встанет.
Юга до крови укусил губу.
Выпь, Выпь, подумал тоскливо. Сколько народу о тебя бьется.
РамРай и Таир совсем затихли. Мрево залепляло глаза сметаной, ноздри заливало теплым медом. Дышать тяжело стало, не хватало воздуха.
Таир хрипло застонала, схватилась ногтями за горло.