Пьяная Россия

Кременская Элеонора

Солнце играло на волнах большой реки, красные от загара ребятишки прыгали на песчасной косе, криками восторга встречая проплывающие мимо белоснежные теплоходы.

От берега песчаная коса тянулась едва ли не к середине Волги.

Дьякон разделся и полез купаться. Карлсон уже давно был в воде. Юркий, словно рыбка, он нырял и плескался, с наслаждением фыркал.

Дьякон лягушкой шлепнулся в воду и неуверенно поплыл. Карлсон его сопровождал.

На берегу,

Дьякон отряхнулся, брызги от его обширной шевелюры полетели во все стороны, вызвав негодование со стороны уже одетого Карлсона.

Но только они сошли с песчаной косы на усыпанный камнями берег, как ребятишки с гоготом, подпрыгивая, окунулись в воду. Они плавали на том же месте, где только что были друзья.

Карлсон смотрел равнодушно, но Дьякон вздохнул за него:

– Эх, тебе бы с ними побезобразничать!

Карлсон недоверчиво чихнул.

На утоптанном дворике перед банькой, под заросшими яблонями, Карлсон вскипятил самовар. В саду набрал мяты, оборвал листья у кустов черной смородины, набрал ягод малины и вместе с порцией крепкого черного чая бросил в заварочный чайник, а чайник поставил наверх самовара завариваться.

Толк в чае Карлсон знал хорошо. С детства привык пить чай с травами и другой заварки просто не признавал. Бабушка его, дожившая до девяносто лет, ветерком носилась по дому, по саду, все кругом прибирая, расставляя по полочкам. Она мечтала вслух о роскошном наследстве для единственного внука, не без основания считая, что секрет ее долголетия, здоровья и силы заключается именно в чае с травами.

– Ты только представь себе, сто лет в это мире прожить? – предположил Карлсон.

Не дай Бог! – суеверно сплюнул через правое плечо Дьякон.

Скрипнула калитка и перед друзьями предстал сосед, Валька Кривая Нога. Возле Вальки ошивался жуликоватого вида пес неопределенной породы по прозвищу Жулька.

– Подайте, Христа ради! – протянул дрожащую с перепоя руку, Валька.

– Садись, почаевничаем! – щедро разрешил Карслон.

А когда Валька, перекрестясь, уселся за стол, прислонив к скамейке кривую палку, заменявшую ему трость и при случае легко превращавшуюся в дубину, Карлсон лукаво улыбаясь, задал ему вопрос:

– Любит тебя Бог?

– Небось любит, – ответил Валька, с охотой налегая на тарелку гречневой каши, что подал ему жалостливый Дьякон.

Пес под столом тоже быстро чавкал, поглощая гречку с невероятной быстротой.

– А, впрочем, не знаю, – задумался Валька, – да и есть ли он Бог-то? Я – человек маленький, мне такие страсти ни к чему.

– Это, какие такие страсти?

– А распяли-то его, – напомнил Валька, – предали да убили. Медленно, на солнце! Господи Иисусе! Спаси Христос от мучительной смерти!

И засмеялся:

– Неужто Бог пойдет на позорную

смерть? Бог, он что? Он должен на троне сидеть, весь в золоте, выслушивать стоны народа, ну помогать тому-другому, а прочих гнать.

А тут, на-ко, за народ на крест полез, где же это видано? Из нас даже демократелы кровь пьют, из простого люда последние копейки выколачивают, состояния себе сколачивают, на костях народных пируют. А тут, спаси Христос, как же это?

– Стало быть, не веришь?

– Не верю, – твердо произнес Валька. – Христос не Богом был, а аферистом и вся недолга. Аферисты, они мастера всякие чудеса вытворять.

– Ну, договорился, – рассмеялся Карслон.

– А что же, все возможно в нашем мире, – неуверенно предположил Валька Кривая Нога.

– Мне даже иногда кажется, – понизив голос до шепота заоглядывался Валька, – что это не мир вовсе, а ад. И такое впечатление, будто черти ставят ставки на нас, играют нами, людьми, как в карты, а когда проигрывают, бесятся, являются человеку с угрозами и обвинениями, что вышло не по ихнему и бедолага сходит с ума.

– Или в Геенну сталкивают, – поддакнул Дьякон.

– Во-во, – обрадовался Валька взаимопониманию, – а кто в выигрыше окажется – помогают, богачами тех людей делают.

– Являлись тебе черти? – строго спросил Вальку Карлсон.

Валька сокрушенно вздохнул, кивнул, состроив плаксивую гримасу:

– И что же, ты думаешь, от людей ничего не зависит? И нельзя не дать поставить себя на карту? – допытывался дотошный Карлсон.

– Можно, наверное, – согласился Валька, – но не у всех получается. Надо быть сильным, очень сильным, а это трудно!

Скрипнула калитка и перед обществом предстала еще одна жертва «зеленого змия». Женщина неопределенного возраста, худая, но с таким длиннющим носом, что тот еще Буратино. Одетая вычурно, она еще вдобавок ко всему покачивалась на высоких каблуках.

– Валька, – заныла она, – Валька, ну куда ты девался?

– Отстань, Валентина, – отмахнулся от нее Валька.

Без приглашения Валентина залезла за стол, уселась рядом с Валькой и безо всяких церемоний потянулась к вазочкам и тарелочкам, наполненным конфетами, печеньем, булками.

Дьякон налил ей чаю. Карлсон и тут не упустил своего:

– Ну, а ты Валентина, что такое будешь?

Ни на секунду не задумавшись, женщина быстро ответила:

– Я существо берложное! Люблю грешным делом одиночество и унываю, если с кем приходиться обедом делиться. В связи с этим ненавижу и налоги платить, да и было бы кому платить! Благо бы государству, а то ворам!

Мне надобна уверенность, когда я закрываю дверь своей берложки на замок. Пускай никто ко мне не лезет и никакая тварь в двери ко мне не стучится!