Пьяная вишня
Шрифт:
– Это Антон, – начала она, – дружок моего Костика. Учти, у него не очень большой член, – хихикнула она и быстро продолжила: – Откуда я это знаю? Как-то перед двухдневной поездкой в Липецк на какой-то фестиваль они ко мне заехали и сильно напились. Антон пошел в туалет, Костик поплелся за ним. Когда они вышли, то хохотали до слез. А потом Костик сказал, что Антон очень озабочен тем, куда они в Липецке их «общественные» 30 см пристроят. Я вам говорила, что у моего 23, вот и считай, сколько у Антона.
– Какой у него член, меня совершенно не интересует! – разозлилась я.
– Извини, – тут же спохватилась Злата. – Это я так, к слову. А вообще-то он милый парень и очень умный и талантливый. И кстати,
– Я думала, что около тридцати, – удивилась я.
– Просто так выглядит молодо и очень следит за собой. Статус первого гобоя все-таки обязывает. А он тебе как? – осторожно поинтересовалась она.
Я молча пожала плечами.
– И моложе тебя всего на пять лет, – добавила Злата.
– А что, разница в возрасте – это основной критерий при выборе партнера? – Я вновь начала злиться.
– В твоем случае – да, – улыбнулась она. – Ты, Оль, не сердись, а присмотрись к нему. Мало ли! К тому же у него, насколько я знаю, своя квартира, что немаловажно. Сколько еще с дочками жить?
Как оказалось, Антон действительно жил один в трехкомнатной квартире и к тому же недалеко от меня, возле метро «Пражская». Узнав, что я на «Чертановской», он сразу вызвался проводить. Засиделись мы допоздна, поэтому я решила, что это нелишне. Расцеловавшись со Златой и Костиком, я вышла из квартиры и начала спускаться по лестнице. Антон нагнал меня на площадке между первым и вторым этажами, неожиданно оттеснил к стене и начал целовать. Я так растерялась, что в первую минуту замерла, позволяя ему хватать меня и тискать. Но когда влажные губы впились в мои, а язык глубоко проник внутрь, я оттолкнула Антона, врезала ему что есть силы по щеке и побежала вниз. Но он не отставал. Я двинулась к метро, он шел рядом и без конца повторял, что просит прощения, что не смог себя сдержать, что я выгляжу соблазнительно, что он больше не будет. От быстрой ходьбы я постепенно начала успокаиваться, и когда подошла к метро, то уже улыбалась. Уж очень он был испуганным и смущенным и выглядел, словно обиженный подросток, который впервые получил отказ от девушки. Увидев возле метро работающую цветочную палатку, Антон метнулся к ней, купил первые попавшиеся розы и преподнес мне их, умоляя простить. Что было делать? Я приняла розы и заверила, что больше не сержусь.
В метро мы молчали. Антон периодически робко касался моей руки влажными пальцами. Но я отодвигалась. Он становился все более грустным и смотрел на меня с видом побитой собачонки. Когда мы приблизилась к моей станции, я встала и подошла к двери. Антон последовал за мной и, обняв, сказал на ухо:
– Может, поедем ко мне?
– Это еще зачем? – резко спросила я.
– Как зачем, зая? – искренне удивился он. – Трахаться!
Я дернула плечами и быстро вышла в открывшуюся дверь. Антон не отставал. Так он и плелся за мной до самого дома в полном молчании. У своего подъезда я остановилась и повернулась к нему.
– Спасибо, что проводил, – сухо сказала я. – Прощай!
Антон поднял голову, изучая дом.
– А ты на каком этаже? – поинтересовался он. – Где твои окна?
– Серенаду, что ли, хочешь сыграть? – усмехнулась я.
– Что ты, зая! – ответил он. – Да я гобой в такую сырость из сумки не выну. А уж играть на нем тем более не стану.
– Так ведь тепло на улице! – засмеялась я, про себя удивляясь его серьезному тону. – Лето на дворе.
– Мой инструмент стоит не одну тысячу долларов, если хочешь знать, – нервно проговорил Антон и поправил сумку на плече. – А на улице по причине постоянных дождей сыро, хоть и тепло. Дереву это вредно. Оно набухает, потом высыхает и от этого трескается. А трещины влияют на качество звука, и заделывать их не так-то просто. Надо
– Ничего я не думала, – проворчала я, утомленная этой мини-лекцией и отчего-то в глубине души разочарованная. – А не страшно с таким дорогим инструментом по ночам разгуливать? – немного ехидно поинтересовалась я.
– Это, кстати, проблема, – тут же оживился Антон. – Бывали случаи, когда нападают на музыкантов после выступлений. Ясно, что по наводке. У нас в оркестре есть скрипочки итальянцев позапрошлого века, и счет идет уже на десятки тысяч долларов. Так что сама понимаешь.
Антон неожиданно рассмеялся.
– Ты чего? – хмуро спросила я, глядя в его заблестевшие глаза.
– Знаешь, мы ведь во многих оркестрах подрабатываем, – ответил он. – И есть у нас в Москве один солист, не буду называть его громкого имени, первая флейта, так он недавно приобрел себе, кажется, во Франции, золотую флейту. Я с ним на прошлой неделе играл в одной программе.
– Золотую?! – не поверила я.
– Ну конечно, сплав, но золота там процент приличный и стоит больше тридцати штук «зеленых». Так он с ней и в туалет ходит, боится оставить в перерыве на стуле даже в футляре. Ох, и извращенные шуточки мы придумываем по поводу его флейты. Ладно, не буду говорить, не хочу тебя смущать. Спокойной ночи, Оленька, – грустно добавил он. – Я очень рад нашему знакомству. Можно я тебе как-нибудь позвоню?
Я задумчиво посмотрела в его блестящие глаза, на улыбающиеся влажные губы и кивнула. Он торопливо, трясущимися руками достал телефон и записал мой номер. Потом чмокнул меня в щеку и отправился в сторону метро.
Частная переписка Ольги Лазоревой
Кому: [email protected]
От кого: [email protected]
Тема: рассказ о детстве Антона
Привет, моя дорогая! Я снова пишу. Антон вызывает живое любопытство. Он много рассказывает о себе, что-то поражает мое воображение, что-то вызывает сочувствие. Он настолько эмоционален, настолько открыт, что это не может не притягивать. Но после встреч с ним меня так и тянет кое-что из услышанного изложить на бумаге. Высылаю тебе рассказ. Очень хочется узнать твое мнение. Жду звонка или письма. Целую.
ОЛЯ
Антоша. doc
Антоша
Солнце внезапно залило комнату сверкающим потоком, и Антоша невольно зажмурился. Он только что проснулся. И переход из тихой и темной колыбели сна в ослепительный свет июньского утра оказался настолько резким, что не совсем еще очнувшийся Антоша вновь захотел погрузиться в покой темноты и вернуть то, что он только что видел. Ему снилась мама. Ее лицо выглядело расплывчатым, весь облик еле обозначенным. Только огромные голубые глаза и мягкая улыбка казались более четкими и ясными. А вот прикосновение теплой руки к своим волосам Антоша почувствовал словно наяву. Нежные легкие пальцы медленно перебирали волосы на его затылке, и все его пятилетнее существо замирало от этой ненавязчивой ласки.
– Мамочка, – прошептал Антоша и сильнее зажмурился.
Но сон не возвращался, хотя он лежал неподвижно и даже закрыл ладонями глаза. Замутненное сознание стало проясняться, сон ушел окончательно. Вдруг он услышал суматошное чириканье воробьев, шум проехавшей машины, чей-то смех на улице и тут же почувствовал, как мягкая рука погладила его лоб. Антоша посмотрел в щелочку между раздвинутых пальцев и увидел вьющуюся прядь темно-русых волос, упавшую на склоненное к нему лицо, и ясные улыбающиеся глаза, глядящие на него из-за этой пряди.