Пьяная вишня
Шрифт:
– Где?! – заинтересовалась Варя и упала животом на подоконник. – Мам, а он поднял голову и смотрит на наши окна. Точно!
– Чего вы там не видели? – еле слышно спросила я.
Сердце куда-то ухнуло, в глазах потемнело от волнения. Я не знала, что предпринять. Гобой продолжать звучать. Я плохо разбираюсь в классической музыке, поэтому не могу сказать, что играл Антон. Но это было что-то невероятно жалостливое, прямо слезу вышибало.
«А еще говорил, что гобой на улице ни за что не
Я взяла сотовый, закрылась в ванной и набрала его номер. Вначале услышала, что гобой замолчал, потом радостный голос Антона в телефонной трубке.
– Ты выйдешь, зая? – спросил он. – Или мне продолжать? А то публика просит, – хихикнул он.
– Хорошо, сейчас спущусь, – согласилась я, понимая, что у меня нет другого выхода.
Я чувствовала возмущение и в то же время была польщена. Не каждый день играют серенады под окнами.
«И почему было просто не позвонить и не пригласить меня погулять? – думала я, натягивая джинсы. – Зачем такие экстремальные методы?»
Но тут же вспомнила, как позавчера вечером сказала ему по телефону, что приехали мои дочки, поэтому увидеться с ним в ближайшее время я не смогу и чтобы он даже не звонил.
– Ты это куда? – перехватили меня в коридоре девочки.
– Пройдусь немного, – стараясь говорить спокойно, ответила я. – А то что-то голова разболелась.
– Ох, мать, не хитри! – сказала Катя, с подозрением глядя на меня.
– Весь этот концерт в твою честь? – догадалась Варя. – То-то он перестал играть. Тебя дудкой выманивал? И что за мега чел?
– А как же Никитка? – встряла Катя.
– И что только вы выдумываете? – улыбнулась я, подкрашивая губы. – И при чем тут Ник? Он что, пишет мне?! – неожиданно разволновалась я и повернулась к ним. – Или позвонил хоть раз? Где он, Никита? Я взрослая женщина и прекрасно понимаю, что мужчину характеризуют только поступки. Запомните это, девочки, один раз и на всю жизнь. Слова – ничто, важны лишь поступки.
– Играть под твоим окном на глазах у изумленной публики – это, конечно, поступок, – сказала Катя. – Но как же Никита? Ведь ты любишь его, мам!
– Зато он меня разлюбил, – хмуро ответила я и закусила губу.
Открыв дверь, я вышла из квартиры и быстро спустилась вниз.
Антона у подъезда не было, что меня порадовало, так как многие соседи все еще стояли на балконах, видимо, в ожидании второго отделения. Сделав невозмутимое лицо, я покинула двор. Антон медленно прогуливался по дорожке за домом и курил. Гобой он уже разобрал и спрятал в сумку. Заметив меня, бросил сигарету в траву и широко заулыбался. Когда я подошла, он поцеловал меня в щеку и нервно заговорил:
– Зая, ты не сердишься? Я тут
– Ты их мог видеть сейчас в окне, – сказала я и пошла в сторону метро.
– И они очень хорошенькие, насколько я мог судить на таком отдалении, – произнес Антон заискивающим тоном и пристроился рядом. – Прямо как мамочка, – добавил он и заглянул мне сбоку в лицо.
– Я старше тебя на пять лет, – ни с того ни с сего сообщила я.
– Я знаю, лапуль, – заулыбался он. – Мне Злата сказала еще тогда.
– Значит, ты интересовался моим возрастом, – констатировала я.
– Просто я тобой интересуюсь, – сказал Антон. – Ты мне нравишься, мне с тобой легко общаться, к тому же ты не зациклена на деньгах, как все эти молодые девки. И я, хочу сознаться, даже прочитал одну из твоих книг про гейшу. Очень достоверно описано. А ведь я не один раз бывал в Токио на гастролях, так что могу судить.
– Это не мои книги, – сухо произнесла я. – И я уже устала всем объяснять, как ко мне попали эти рукописи.
– Зая, ну кому ты это говоришь? – рассмеялся он. – Я все-таки вращаюсь в мире творческих людей и знаю, что все это одни отговорки, что такое невозможно, что это рекламный трюк и ничего более. И мне ты можешь эти сказки о твоей непричастности не рассказывать. Хотя, надо заметить, только ты не обижайся, лапа, книжки так себе, чтение для женщин и сугубо развлекательное, но, конечно, возбуждающее. Я так завелся! Только о тебе и думал, чуть в штаны не кончил!
– Антон! – строго сказала я.
– А что такое, лапуля? Это правда жизни.
Мы в этот момент подошли к метро «Чертановская». Я остановилась, не зная, что делать. Было уже около десяти вечера.
– Поедем ко мне? – вкрадчиво спросил Антон и взял меня под локоть. – А то мы столько знакомы, а ты ни разу у меня дома не была. Я один живу, совсем один, – немного жалобно сообщил он и сжал мой локоть. – Зайдем в «Рамстор», я куплю чего-нибудь вкусненького, водочки возьмем, а?
– Я не хочу пить, – хмуро ответила я.
– Ну, тебе тогда газировочки, – не смутился он, – конфеток. Ты ведь любишь сладенькое? Сама такая сладенькая!
Я глянула в его синие глаза с сильно расширившимися зрачками и отрицательно покачала головой.
– А может, ты кушать хочешь? – не унимался он. – Я готовлю хорошо. Могу пельмешек отварить. Под водочку то, что надо!
– Пойду домой, – решила я. – И ты тоже.
– К тебе? – не понял Антон и начал улыбаться, возбужденно раздувая ноздри и чем-то неуловимым напоминая сатира.