Пьяная жизнь
Шрифт:
чернослива и груш. Ну, как всегда и везде. Как обычно.
Не тут-то было! На застланом белой скатертью столе
стояли вазы с конфетами и печеньем, вазочки с вареньем и
дивной красоты, фиолетовые с золотом, чашки на блюдечках.
Бока чашек и дно блюдец украшали сценки из старой сельской
иностранной жизни.
Но где же рюмки или хотя бы стаканы?! А «закусь»?! Нет!
Мы почувствовали, что тут не нальют. Решение возникло
мгновенно.
быстро вышли на улицу и побежали ко мне. Пока домработница
продолжала носить из кухни еще что– то съедобное, мама, с кем–
то переговариваясь, еще играла на пианино, трехлитровая банка с
вином уже была под моим стулом. Вышло почти по –
Высоцкому: «…Мама была с друзьями, каштан уже опал!»
Подвел «слабак» – именинник. Когда красивая мама после
официальных слов удалилась, сказав, что мы уже взрослые, и она
не будет нам мешать, мною в чашки было налито вино. Все,
включая девочек, пригубили. Сережа, позорник, на радостях
выпил все! Там и было то полчашки всего, но ему хватило.
Вдруг, закатив глаза, дружок сполз со стула и улегся на пол…
Таких прецедентов в нашей компании еще небыло. Кто–то
шепнул: «Тикаемо!», - и мальчики исчезли. Перепуганные
девочки сразу рас сказали маме Сереги кто был «закоперщиком»,
как у нас тогда называли инициаторов плохих дел. Мама
позвонила папе. Тот, вызвав в кабинет мою маму, работавшую
счетоводом, сказал, что ее сын – пьяница споил его сына, еще не
нюхавшего спиртного. Он таки был прав! Мы совсем забыли, что
Серега с нами в «пьяные игры» не играл.
Валерий Варзацкий
Тем временем, прибежав домой, я, в предчувствии
неотвратимости наказания, уселся делать уроки. То, что кара за
содеянное наступит так быстро, не ожидал. Прошло всего минут
сорок. Вдруг громко взвигнула калитка, послышался стук
бегущих ног, двери, входная и в комнату, распахнулись почти
одновременно. Я даже не успел повернуть головы, как
разъяренная мать с криком: «Убью, гада!» - начала хлестать меня
«авоськой». Вскочив из-за стола, я интуитивно выполнил золотое
правило вратаря – бросившись навстречу нападающему, сократил
угол атаки. Мать не рассчитала расстояния и почему-то выронила
«авоську», улетевшую под кровать. Она попыталась её найти,
освободив дверной проём. Выход на свободу был передо мной!
Беги же на улицу, там она точно лупить не будет. А я, одурев,
побежал в «большую»
забежав за круглый обеденный стол, размазывая сопли и слезы
заверещал:
– Цэ нэ я! Чого ты бъеся?!
– А! Ты щэ й брэшэш! Тэпэр точно прыбъю!, -
послышалось из-за двери и мать появилась… с чугунным
утюгом.
…Я упорно, наверное, стесняясь, не бежал на улицу.
Сделав несколько кругов вокруг стола, юркнул в закрытое
пространство спальни.
…Нет, конечно, если бы она ударила утюгом с размаху по
голове, то убила бы. Но она, по матерински, остыв и устав,
толкнула меня в попу. Этого оказалось достаточно, чтобы я упал
а она бросила утюг и рухнув на диван долго рыдала, шепотом
повторяя :
– Отдам в интэрнат…, тоди ты взнаеш…
ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ
Толчок был вроде и не сильный, но ведь УТЮГОМ! Синяк
остался надолго, а дерзость малолетних «синяков» (пьяниц, по –
одесски) до сих пор вызывает у меня грешное восхищение, как
будто это было с кем-то другим.
Удивительно мышление взрослых в сельских семьях Юга
Украины средины ХХ века. Казалось, ну убери эту чертову бочку
из подвала или хотя бы не наполняй, уже исчезает ближайший
провоцирующий фактор. Никто и пальцем не пошевелил! Пишу
свою «писанину» искренне, без осуждения кого – либо. Да и в
чём их вина? Ещё неизвестно, хорошо или плохо, как факт, наше
раннее знакомство, пристрастие, не падайте в обморок пуритане,
ЛЮБОВЬ(!) к эпикурейским игрищам. Отвечая за свои слова,
вроде бы в трезвом уме и еще в сознании, утверждаю – всё самое
– самое хорошее и суперплохое за 63 года жизни было связано с
пьянкой. Более того, понятие «Жизнь», в моём представлении,
тождественно понятию «Пьянка».
Круто? Цынично? Не знаю, не знаю… А что, лучше в 17
лет впервые «причаститься» «биомицином» и через полгода
спиться без надежды возврата в НОРМАЛЬНУЮ жизнь?! Таких
случаев в моем окружении было множество.
Или
взять
Тамару
Алексеевну,
мою
первую
«математичку». Жила у нас на квартире.
Вспоминаю: играет недавно купленый приёмник «Сакта».
Теплый, тихий осенний вечер. Из огородов потягивает дымком.
Уже выкопали картошку, убрали тыкву, жгут перед вспашкой
сухую ботву. Мама, Майя, Тамара Алексеевна секут капусту для
засолки. Я на подноске головок. Мне легко, радостно, спортивно