Пьянящий вкус жизни (Сильнее времени)

Джоансен Айрис

– Таинственности? – улыбнулась она. – Ты знаешь, как лучше всего привлечь внимание к духам.

– Вычитал в твоих книгах. – Он остановился, пропуская ее в дверь. – Но я обещаю, что буду знать в сто раз больше, когда мы доберемся до Чарльстона.

Ее улыбка погасла.

– Если реклама стоит так дорого, то сможем ли мы получить хоть какой-то доход от продажи духов?

– Сколько стоит унция твоих духов?

– Около двадцати долларов. Мы используем самые высококачественные масла и ингредиенты.

Он

усмехнулся:

– Тогда прибыль будет. Мы будем продавать по две Сотни долларов за унцию.

– Это слишком много, – пораженная, ответила она. – Это больше, чем за «Опиум»…

– Но у тебя хорошие духи?

– Это «Вазаро», – просто ответила она.

Алекс усмехнулся:

– Значит, классика. А такие духи дают пятьдесят миллионов долларов в год.

– Я еще никогда не видела тебя таким, – изумленно сказала она.

– Это потому, что ты еще не видела меня в деле. Я настоящий аналитик и умею разрешать трудные задачи. Теперь мне есть чем заняться, – пробормотал он. – На этот раз надолго.

– Тебя и в самом деле все это увлекает? Кажется, ты с удовольствием занялся этим?

Он пожал плечами:

– Это помогает мне ощутить, что я жив и что кому-то нужен. – Он взял ее за локоть. – Если нет прямого самолета до Чарльстона, закажи ночной рейс на Нью-Йорк. Дай все нужные распоряжения Жаку и попрощайся с мамой.

– Об этом я и сама догадалась бы, – сухо ответила она.

– Прости. Я забыл, что это святое.

– Почему ты все время подшучиваешь надо мной и над моим отношением к Вазаро? В сущности, у нас с тобой гораздо больше общего, чем я думала.

Глядя на ее оживленное лицо, он понял, что угодил в собственные сети. Это уже не просто секс, а… Он не мог подобрать нужного слова, ощущая лишь жгучее желание прикоснуться к ее губам.

Нежность.

Он отвернулся, так и не исполнив своего желания.

– Прихвати копию своего доклада о Танцующем Ветре. Возможно, она поможет восполнить кое-какие пробелы в истории семьи Андреас. Мы должны использовать любое свое преимущество, если хотим, чтобы они позволили нам превратить Танцующий Ветер в золотой ключик к успеху.

– Что это? – Кэтлин с любопытством смотрела на ворох бумаг, лежавший на столике перед Алексом. – То, что передал тебе человек в аэропорту?

– Вырезки из американских газет за последние полгода. Мне хочется узнать, насколько подробно они писали кражах шедевров мирового искусства в Европе, если газеты подняли большой шум по этому поводу, боюсь, Андреас не рискнет доверить нам Танцующий Ветер. – Алекс принялся складывать вырезки в конверт, на ходу бегло просматривая их.

Разговор прервала стюардесса, предложившая им по чашке кофе. Алекс, поблагодарив девушку вежливой улыбкой, вновь обернулся к Кэтлин:

– Нам не везет. Самые сенсационные сообщения связаны именно с кражей шедевров.

– Что же ты

хочешь? Все-таки пропала «Мона Лиза», а не что-нибудь другое. Нет никакой надежды разыскать ее после того, что произошло.

– Эти террористы из «Черной Медины» как-то задевают тебя?

– Разумеется, после этого перестаешь чувствовать себя и безопасности.

– Интересно. Ты так далека от всего в своем Вазаро, что тебе могли бы позавидовать девять десятых населения Европы. И все равно ты боишься и сердишься. А как же должны себя чувствовать люди, не имеющие ни таких прекрасных холмов, ни полей, где они могут уединиться?

– Не знаю. А почему это тебя так занимает?

– Я только…

– Любопытен… – усмехнулась она. – Напомни мне рассказать тебе сказку о кошке, которую погубило любопытство.

– Я это уже слышал однажды, – мрачно ответил он.

Ее веселое настроение вмиг улетучилось, когда она увидела выражение его лица. Чем-то она очень больно задела его. Под маской безразличия таилось страдание, и Кэтлин вдруг почувствовала острую жалость. Она смотрела, как за иллюминатором сгущаются сумерки, пытаясь придумать, как бы отвлечь его.

– Я рада, что им не пришло в голову стащить «Мальчика в поле», который находился в том же зале, что и «Мона Лиза».

– «Мальчик в поле»? Что-то не могу припомнить такой работы. Кто написал ее?

– Полотно не подписано. Но оно принадлежит кисти Жюльетты Андреас – прапрабабушки Джонатана Андреаса. Возможно, не мешало бы прибавить еще одно «пра», но и постоянно в них путаюсь. – Она нахмурилась.

– Если оно не подписано, откуда тебе известно, что оно принадлежит Жюльетте Андреас?

– Из дневника Катрин. Жюльетта оставила свои работы в Вазаро, когда уехала в Штаты. Она была очень талантлива. Но в те времена существовало предубеждение против женщин-художников. И в Лувр ей бы, конечно, не удалось попасть. – Кэтлин откинулась на спинку кресла. – Тогда Катрин решила взять дело в свои руки. Большинство шедевров из Версаля были куплены Лувром к 1793 году. Но во времена террора царила такая путаница, что Катрин решила «пристроить» работы Жюльетты.

На лице Алекса промелькнула улыбка сомнения.

– Что-то не верится.

– Но это правда. Каким-то образом она и Франсуа смогли разместить полотна Жюльетты в одном из королевских покоев в Версале. А потом сделали так, чтобы на них обратили внимание национальные гвардейцы. Их перевезли в Лувр вместе с другими шедеврами. Как только безымянные полотна оказались в такой престижной компании, их тут же, как она правильно рассчитала, сочли произведением замечательного мастера.

– И теперь картины Жюльетты Андреас висят в Лувре рядом с работами гениальных художников. – Алекс глубокомысленно смотрел в свою чашку. – Семья Андреас знает о существовании этих картин?