Пьянящий запах свежего сена
Шрифт:
Маттес (оглядывая ее). Красота! Просто чудо!
Ангелика. Платье?..
Маттес. И платье тоже!
Ангелика (смотрится в зеркало). И это платье носила еще твоя прабабушка?
Маттес. Да, а после — бабушка, а потом — моя мать…
Ангелика. Выглядит совсем как новое.
Маттес. Они надевали его по большим праздникам. Кстати, ты
Ангелика (торжествующе). Правда? (Нерешительно.) Скажи-ка…
Маттес. Да?
Ангелика. Как у тебя с ней?
Маттес (простодушно). С Лидией? Все отлично. Мы выросли вместе, понимаешь? И всегда жили…
Ангелика (внезапно резким тоном). Душа в душу, я это уже слышала. (Видит бутылку и рюмки.) Это еще что?
Маттес (растерянно). Ты была такая веселая…
Ангелика. Я? Веселая? После всего того, что я о тебе узнала? Только не подумай, что я нарочно шпионила. Не понадобилось! Этих твоих «молчунов» просто распирает от желания поделиться с кем-нибудь своими наблюдениями.
Маттес. Да, вечером, когда стемнеет…
Ангелика. Пастор делился днем. Он нагнал меня на велосипеде.
Маттес. Так я и думал. Дождешься ты у меня, Рабгосподень!
Ангелика. Только не вздумай сводить с ним счеты! Я понимаю его возмущение. И разделяю.
Маттес. Вот он как тебя обработал!
Ангелика. Нет, он меня просветил. И просил о помощи! Чтоб я помогла ему против твоих штучек.
Маттес. Во имя отца и сына и…
Ангелика. Несмотря на свою религиозность, он стоит чуть ли не на партийных позициях. Даже не ругнулся ни разу.
Маттес. Старый подхалим! (Подходит к окну, кричит на улицу.) Стыдитесь, ваше преподобие!
Ангелика. Это ты должен стыдиться! Знаешь, что я о тебе думаю? (В сердцах.) Ты шарлатан, вот ты кто! Да-да, шарлатан! Используешь атавистические остатки языческого суеверия, злоупотребляешь наивностью и доверчивостью простых людей…
Маттес. Чем-то мне текст этот знаком… И ты идешь у пастора на поводу?
Ангелика. Будто я только с ним говорила! Но, по всей видимости, пока он один тебя раскусил! Другие…
Маттес. Что?
Ангелика (чуть ли не с отвращением). Я не верила своим ушам! Как они о тебе говорят — с восхищением! Как фанатики! Где еще так
Маттес. Да и здесь не всегда. Послушала бы ты их, когда я пытаюсь что-нибудь пробить! Ту же Лидию, например.
Ангелика. Да она предана тебе как собака!
Маттес. Лидия? Мне?
Ангелика. Да уж одно то, как она вбежала… Обнимала тебя!
Маттес. Лидия? Меня?
Ангелика. Не притворяйся! (Демонстрирует, как обнимала Маттеса Лидия, передразнивает ее слова.) «Ну, здравствуй, Матти! Наконец-то я вернулась! Я просто не могла там дольше выдержать! Ты рад?..»
Маттес (притягивает ее к себе). Конечно!
Ангелика. Отпусти меня. А как она о тебе говорит! (Вновь передразнивает Лидию.) «Когда он вот так, особенно, посмотрит!» Не смотри на меня так! Меня не загипнотизируешь.
Маттес. Да я и не собирался. Я удивляюсь, и все.
Ангелика. Ты еще не так удивишься! Садись!
Маттес. Только после тебя.
Ангелика (садится на место Маттеса за столом). Убери все это.
Маттес (убирает бутылку, бокалы). Если ты настаиваешь…
Ангелика. А теперь сознавайся наконец во всем. Честно! Во-первых, что ты сделал со Скрюченным Паулем?
Маттес. Оставь это.
Ангелика. Почему?
Маттес. Это дело особое. И никого, кроме меня и Пауля, не касается.
Ангелика. Вот как? А знаешь, какие ужасы об этом рассказывают? Будто ты в ночь весеннего солнцестояния между двенадцатью и часом вошел к ним в дом задом наперед и…
Маттес. Я повторяю, не трогай Пауля. (Настойчиво.) Понятно?
Ангелика (видно, как она хочет разразиться возмущенной тирадой, но вдруг сникает под его взглядом). Хорошо. Ладно, ладно, все равно тебе придется отвечать перед врачебной комиссией. Это только один случай…
Маттес. Особый случай!
Ангелика (вновь агрессивно). Если бы! Всего за пять часов я узнала о тринадцати таких же случаях!
Маттес. Ты за мной шпионишь?
Ангелика. Там, где происходят фальшивые чудеса, надо всего лишь не затыкать уши. Что я и сделала, И была просто потрясена! (Достает бумажку.) Только не ссылайся больше на предков. По сравнению с тобой они просто дилетанты.