Пьяный паук

Голембович Вацлав

— Его не будет, — сказал я, задетый его легкомысленным тоном. — Как врач, я твердо знаю, что болезнь сэра Филиппа — наследственное помешательство — неизлечима. Если бы даже она временно и прошла, он все равно не имеет права жениться.

— Да, — кивнул Холмс. — С вашей точки зрения вы правы.

— Как это — с моей?

— Очень просто. С медицинской.

Это меня удивило: какая же тут могла быть другая точка зрения? Но Холмс, по обыкновению, не стал объяснять своих слов.

— Я должен поговорить с Джулией Харленд, — сказал он. — Не

могли бы вы пойти со мной?

— Куда?

— В замок, или хотя бы в парк.

— Но зачем? Разве мы можем помочь чем-нибудь этим несчастным людям? Наше вмешательство может только оскорбить мисс Харленд. Поверьте мне, она не из тех женщин, которые ищут чьего-нибудь сочувствия!

Однако Холмс настаивал. И на следующее утро мы отправились в парк, чтобы встретиться с Джулией во время прогулки. Шерлок Холмс надел зачем-то парик и очки, сделавшие его вылитым пожилым чиновником на пенсии. В парке он сел на ту же скамейку, на которой недавно сидел я, а меня попросил скрыться в боковой аллее.

— Я позову вас, когда возникнет необходимость, — добавил он, и мне оставалось только повиноваться.

Ждать нам пришлось недолго. Джулия действительно пользовалась утренними часами для своих одиноких прогулок, и вскоре мы увидели ее. Когда она поровнялась с Холмсом, он встал и, вежливо поклонившись, попросил разрешения поговорить с нею.

Джулия остановилась.

— Кто вы, что вам нужно? — испуганно спросила она.

— Не бойтесь, прошу вас, мисс Харленд, — проговорил Холмс. — Я ваш друг. Я хочу помочь вам. Простите, что не представился вам. С вашего разрешения я сниму парик.

Не будь мой друг величайшим из сыщиков, он мог бы стать отличным иллюзионистом. Не говоря уже о Джулии, — даже мне не удалось уловить момент, когда он оказался уже без очков и парика… Во всей Англии не найдется человека, которому эта внешность не была бы знакома. И мисс Харленд сразу же узнала его.

— А теперь, — произнес Холмс, — разрешите мне вернуться к прежнему виду, ради моего и вашего блага. — И он снова стал седым господином весьма почтенного возраста.

— Не понимаю, зачем все это, — сказала мисс Харленд. — Мне здесь ничто не грозит; вам, очевидно, тоже. И вообще, я не понимаю, чего вы хотите и чего ищете здесь, — добавила она с легким нетерпением в голосе.

— Чего я хочу и чего ищу? — переспросил мой друг. — Я хочу, чтобы вы ответили мне на несколько вопросов, а ищу, прежде всего, одну собаку. Небольшую овчарку бурой масти, с белым пятном на морде и надорванным левым ухом.

— Рольфа? — воскликнула Джулия. — Но он пропал давным-давно. Бедняга, я его так любила… Вы знаете, где он?

— Может быть, — уклончиво ответил Холмс. — Теперь еще один вопрос: часто ли вы видитесь со своим женихом, сэром Филиппом?

Я не ожидал, что Холмс спросит об этом так неожиданно и бесцеремонно, и не удивился, когда Джулия возмущенно отступила от него.

— Кто дал вам право задавать такие вопросы, мистер Холмс? — гневно спросила она. — Прощайте!

Холмс удержал

ее.

— Я должен иногда поступать, как хирург, — и ранить, чтобы вылечить. Не удивляйтесь, прошу вас. Я знаю о вас многое, знаю даже, что к болезни сэра Филиппа присоединились еще неприятности с сэром Энтони…

— С Энтони? — Джулия вздрогнула. — Это верно, — тихо добавила она.

— Но я знаю еще больше, мисс Харленд, гораздо больше, чем вы. Мне нужны некоторые сведения, а они в ваших руках. Прошу вас, ответьте на мой вопрос: часто ли вы видитесь с сэром Филиппом?

— Я совсем его не вижу, — ответила со вздохом Джулия. — Мне это запрещено, потому что это, кажется, ему вредно.

— И сэр Филипп не всегда ведет себя одинаково? У него бывают периоды хорошего настроения, после которых он впадает в глубочайшее уныние, — так?

— Откуда вы это знаете? — испуганно шепнула Джулия.

— А иногда он приходит в бешенство, — продолжал Холмс, словно не слыша вопроса, — и он бросается на всех, крича, что его хотят убить? А что хуже всего — у него появилась склонность к самоубийству? Сколько раз он уже хотел покончить с собой?

— Боже мой! — вскричала Джулия. — Так вы и об этом знаете? Да, Энтони уже дважды спасал его от смерти. Не знаю, что вообще было бы с Филиппом, если бы Энтони не заботился о нем.

— Вот именно, — подтвердил Холмс. — А теперь этот несчастный и сам заболел?

— Это меня окончательно убивает, мистер Холмс, — печально произнесла Джулия. — Правда, Энтони еще не так болен, как Филипп. Если его состояние ухудшится — не знаю тогда, что со мной будет.

— Надеюсь, что до этого не дойдет. Впрочем, он, кажется, ведет себя еще достаточно нормально?

— Да, он занимается всеми хозяйственными делами и даже сам ездит в Лондон.

— Ну, вот видите! И эти поездки действуют на него хорошо?

— Напротив, мистер Холмс, совсем напротив! Я заметила, что после возвращения из Лондона он всегда впадает в апатию. Я хотела ездить в город сама, но он и слышать об этом не хочет.

Холмс удовлетворенно кивнул, а потом очень мягким тоном обратился к девушке:

— Мисс Харленд, вы должны простить меня, если я задам очень нескромный вопрос, но он чрезвычайно важен для вас же. Один ли только сэр Филипп был влюблен в вас?

— Не понимаю, — опустила глаза Джулия.

— Не интересовался ли вами сэр Энтони? — прямо спросил Холмс.

Она не ответила, но низко опустила голову, и мне издали показалось, что я вижу на ее щеке слезу.

— Благодарю вас, — необычайно ласково произнес Холмс. — Не будем говорить об этом…

На параллельной аллее, ближе к стенам замка, раздались странные звуки — не то речь, не то пение. Человек был скрыт за деревьями. Но по мере того, как он приближался к нам, слова звучали все яснее. Неизвестный был, очевидно, пьян. Ему казалось, что он летает. Это меня немного удивляло, так как обычно пьяные ведут себя иначе. Но, в конце концов, никто не знает, что может привидеться пьяному.