Пять баллов по шкале Захарова-Рихтера

Брэдбери Рэй Дуглас

— Сукин ты сын, — сказал Хэнк Гибсон.

— Что правда, то правда! Да и все мы таковы, верно?

— Сукин сын, — повторил Хэнк Гибсон шепотом. — Войны, значит, от человека, а землетрясения — от Бога.

— Неплохое

сотрудничество, а? Всем заправляет тайное правительство, правительство архиархитекторов, чья власть распространяется на весь мир и нацелена в грядущее столетие.

Пол содрогнулся. А вместе с ним — стол, кресла и потолок.

— Время? — спросил Хэнк Гибсон.

Чарли Кроу, поглядев на часы, рассмеялся.

— Время. Бежим.

Они бросились к выходу, припустили по коридору, мимо дверей с надписями «Токио», «Лондон», «Дрезден», мимо дверей с надписями «Армения», «Мехико-Сити», «Сан-Франциско», и запрыгнули в лифт; тогда Хэнк Гибсон спросил:

— И все-таки: зачем ты посвятил меня в эти дела?

— Я собираюсь уйти на покой. Кого-то уже с нами нет. Мы больше не станем использовать эту базу. Она исчезнет. Возможно, прямо сейчас. Ты накропаешь книжку об этих поразительных явлениях, я отредактирую, срубим деньжат — и поминай как звали.

— Да кто этому поверит?

— Никто. Но книга произведет сенсацию и разойдется в мгновение ока. Миллионными тиражами. А докапываться до сути ни одна живая душа не станет, потому как все одним миром мазаны: городские власти, торговые палаты, риэлтеры, генералы — все, кто мнит, будто сами планируют и ведут войны или планируют и строят

города! Самонадеянные болваны! Ну, наконец-то. Выбрались.

Они вышли из лифта и уже были в дверях, когда произошел очередной толчок. Оба рухнули на землю и поднялись с нервным смехом.

— Вот что значит Калифорния, да? Как там мой «роллс», на месте? Ага. Угонщики сюда не добрались. Залезай!

Положив ладонь на дверцу автомобиля, Гибсон посмотрел в лицо другу:

— Разлом Сан-Андреас проходит под этой местностью?

— Считай, что так. Хочешь подъехать к своему дому?

Гибсон закрыл глаза.

— Черт, страшно.

— Пусть тебя согревает страховой полис, который ты сунул в карман. Едем?

— Одну минуту. — Гибсон проглотил застрявший в горле ком. — Как будет называться наша книга?

— Который час? Какое сегодня число?

Гибсон посмотрел на занимающийся восход.

— Рано. Полседьмого. А число, если верить моим часам, пятое февраля.

— Тысяча девятьсот девяносто четвертого?

— Шесть тридцать утра пятого февраля тысяча девятьсот девяносто четвертого года.

— Вот тебе и готовое заглавие для нашей книги. Или так: «Захаров», и Рихтера надо прицепить, в честь шкалы Рихтера. «Пять баллов по шкале Захарова-Рихтера». Пойдет?

— Пойдет.

Хлопнули автомобильные двери. Взревел двигатель.

— К дому?

— Гони. Умоляю. На предельной скорости.

Они помчались.

На предельной скорости.