Пять дней
Шрифт:
Дэн высказался прямо, по существу. И хотя изначально его реакция меня покоробила, со временем я поняла, что он смотрел в корень, когда, поразмыслив с минуту, бросил:
— Теперь ты знаешь, что у каждого есть свои секреты.
Слабое утешение. Дэн никогда не поддавался эмоциям. Но на первых порах как супружеская чета мы жили в полнейшей гармонии. Денег было мало. У нас появились дети, и на нас как на родителях лежала большая ответственность. Мы справлялись. Оплачивали счета. Купили дом. Мы оба работали и при этом самостоятельно растили двоих детей (лишь иногда привлекая приходящую няню или обращаясь за помощью к родителям). Мы не спали ночами, если дети мучились животиками, а на следующий день смеялись, вспоминая, как ругались
Подходящая пара. Звучит как-то уж очень прагматично, приземленно, неромантично. Впрочем, наши отношения никогда нельзя было назвать великой историей любви. Но и нельзя было обвинить нас в том, что в последний раз мы занимались сексом еще в период президентства Клинтона. Любовная близость была. Но еще до того, как Дэн потерял работу и стал отдаляться от меня, из наших сексуальных отношений исчезла страстность, мы больше не ощущали безудержного влечения друг к другу, которое так долго подпитывало нашу взаимную привязанность. Когда мы с Дэном познакомились, он производил впечатление человека надежного, уравновешенного, собранного, наделенного чувством ответственности, и эти качества привлекали (во всяком случае, меня). По характеру он сильно отличался от мужчины, который был до него…
Нет, не хочу думать о том… о нем… сегодня. Хотя, говоря честно, я думаю о нем каждый божий день. Особенно часто в последние два года, когда я стала понимать…
Стоп.
Я остановилась.
Стоп.
Что-то теряешь, что-то сам выбираешь.
Разве не так поется в какой-то песенке? Или как однажды заметил мой отец, мимоходом, в день своего семидесятилетия, выпавшего на выходные: «Жизнь — это вечная борьба с сожалением».
Значит, вот та цена, которую мы платим за возможность находиться на этой земле: раз за разом мы убеждаемся, что не оправдали собственных надежд? Что нас вполне устраивает спокойное существование?
Стоп.
Сегодняшнее утро мне четко продемонстрировало, во что превратился наш брак. Как всегда, в шесть прозвенел будильник. Дэн, сонный, потянулся ко мне. Я, хоть еще и не совсем проснулась, обрадовалась, почувствовав, как он обнял меня, стал задирать на мне длинную мужскую рубашку, в которой я всегда ложусь спать. Но потом, даже не пытаясь быть нежным, он взобрался на меня, целуя мой пересохший рот, овладел мною с грубой настойчивостью, через несколько мгновений тихо застонал, достигнув оргазма, скатился на постель и лег ко мне спиной. Когда я спросила, что его беспокоит, он, не поворачиваясь, нащупал мою руку.
— Ты можешь объяснить, что с тобой? — не унималась я.
— А что? — вопросом на вопрос ответил он, убирая с моей руки свою ладонь.
— Просто ты какой-то… встревоженный.
— Значит, по-твоему, я встревоженный?
— Не злись.
— Какой-то встревоженный. Это, конечно, не критика, да?
— Дэн, прошу тебя. Ты в своем уме?
— Вот видишь! Видишь! — взорвался он, вскакивая с кровати и направляясь в ванную. — И ты еще утверждаешь, что не критикуешь меня. А это что такое? Что бы я ни сделал, все тебе не так, все. Неудивительно…
Потом он вдруг сник и заплакал, пытаясь сдержать тихие сдавленные всхлипы. В мгновение ока я была на ногах, бросилась к нему, раскрыв объятия. Но он мимо меня пронесся в ванную и со стуком захлопнул за собой дверь. Слыша,
— Дэн, открой, прошу тебя…
Он открутил краны, и вода заглушила остальные мои слова.
Позволь помочь тебе. Позволь быть рядом с тобой. Открой…
Из ванной доносился шум льющейся в раковину воды. Я вернулась в постель и очень долго сидела там, думала, все думала. Отчаяние струилось по моим сосудам, как химический краситель, который я каждый день впрыскиваю пациентам для выявления злокачественных новообразований.
Может, и во мне появилось что-то злокачественное? Раковая опухоль своего рода. Рак несчастья, развившийся вследствие неудавшейся карьеры и теперь метастазирующий во многих незаметных направлениях…
Вода в ванной все шумела. Я встала, подошла к двери, прислушалась: все плачет при открытых кранах? Только шум льющейся воды. Я глянула на часы: 6.18. Пора будить Салли, если только она сама уже не проснулась от нашего крика. Салли внешне никогда не показывала своих переживаний. Несколько недель назад, оказавшись поблизости в тот момент, когда мы с Дэном ругались, она лишь бросила развязно: «Здорово, что я родилась в такой счастливой семье».
Уф.
А были ли мы когда-нибудь счастливой семьей? Знаю ли я вообще хотя бы одну по-настоящему счастливую семью?
Я легонько постучала в комнату дочери, потом чуть приоткрыла дверь и увидела, что она еще крепко спит. Слава богу. Пусть поспит еще минут пятнадцать, решила я и пошла вниз варить кофе. Через несколько минут появился Дэн — в джинсах и трикотажной рубашке, со спортивной сумкой в руке.
— Пойду займусь спортом, — сказал он, стараясь не попадать в поле моего зрения.
— Хорошая мысль.
Он пошел к выходу:
— До вечера.
— Я буду дома как обычно. Только в семь у меня, как ты знаешь, наша с Люси еженедельная литературная беседа. А завтра…
— Да, в обед ты едешь в Бостон.
— Вечером я приготовлю еду на все выходные.
— Думаешь, я не умею готовить?
— Дэн…
— Сам приготовлю.
— Ты сердишься, что я еду в Бостон?
— С какой стати? Это же по работе, верно?
— По работе.
— Все равно на твоем месте я порвал бы со мной.
— Дэн…
— Не надо лишних слов…
— Ты меня беспокоишь.
Он остановился, повернулся ко мне лицом, но взгляд по-прежнему отводил. Потом приглушенным голосом произнес одно слово:
— Прости.
И ушел.
А я почти весь рабочий день пыталась не думать об утреннем инциденте, оставившем неприятный осадок в душе.
Теперь, спустя почти одиннадцать часов, — когда я сворачивала на дорогу, ведущую к дому, — меня вновь охватил страх. Страх, не исчезавший с того дня более полутора лет назад, когда Дэн вернулся домой с работы и сказал, что его уволили. В связи с экономическим спадом ежегодные продажи компании «ЛЛ Бин» упали на четырнадцать процентов. Руководство решило, что можно урезать расходы отдела информационных технологий, который отвечал за рекламу и сбыт продукции через Интернет, сократив двух работников, занимавшихся расширением объема продаж. Одним из этих работников оказался мой муж. Он проработал в «ЛЛ Бин» двенадцать лет и был уволен без объяснений, в срочном порядке, через четыре дня после Нового года. Нужно было видеть его лицо, когда тем вечером он вошел в дом… Казалось, он постарел на десять лет за те десять часов, что я его не видела. Сунув руку в задний карман, он вытащил письмо. Письмо. Уведомление, в котором черным по белому было напечатано, что работы у него больше нет, что компания сожалеет о необходимости прекратить их многолетнее сотрудничество и клятвенно заверяет, что «ему будет предложено щедрое выходное пособие» и «содействие нашего отдела кадров, который поможет вам найти новое место работы в самое ближайшее время».