Пять экспонатов из музея уголовного розыска
Шрифт:
Откуда же петух в царской опочивальне?
Сбежались слуги. Глядят - нет петуха. И только тогда поняли, что то не петух кричал, а часы злого волхва Бомелия. Знак часы подавали, что пришла смерть за Иоанном Васильевичем.
– Ки-ки-ри-ки-и-и!
– вновь закричали часы. Закудахтали, захохотали так, что мороз по коже. И смолкли. Ни звука. Даже тикать перестали.
Глянули люди на кровать - и увидали за отдернутым пологом златотканым Иоанна Васильевича. Лежал поперек кровати, запрокинув голову, бывший царь и великий князь всея Руси и сжимал в мертвой руке шахматного короля…
Так говорится в легендах о царевой кончине.
И вновь закрутилась, завертелась метель. Вприсядочку пошла снежная по холмам, по рвам да по колдобинкам. И-и-эх! И вновь из снежной круговерти словно бы выглянуло лицо Бомелия. Только не злобился и не кривлялся злой волхв. Улыбнулся людям московским - не робейте, мол, ребята!
– и исчез. Навеки исчез. Будто его никогда и не было.
Погребли Иоанна Васильевича, как и пристало царям, в Архангельском соборе, рядом с убитым им сыном Иоанном Иоанновичем. А вдове Бомелия, за которую самолично королева Елизавета просила, разрешили покинуть Русь, не учиняя ей никакого бесчестия.
Уехала она в Аглицкое королевство, откуда родом была. И увезла с собой волшебные часы казненного мужа. В том ей не препятствовали. Ни к чему такие часы держать. Одно беспокойство от них. А за временем можно следить и по «воротным» часам, что на ворот вешают, и по «гирным», что на стенах в хоромах висят.
Да мало ли во дворце часов всяких!
– А теперь поговорим о легендарных пророчествах Бомелия, - сказал Василий Петрович.
– Мы с вами ещё не исчерпали их. Самые интересные, имеющие непосредственное отношение к столику, который стоял между двумя окнами в «ларце времени», я оставил напоследок. Помимо уже перечисленных мною пророчеств, врач и астролог Грозного прёдрек также, что часы после его смерти семь раз сменят своего хозяина и каждому принесут несчастья. Зато ярким факелом вспыхнут в жизни восьмого, объявив о рождении дивного часовщика, которому не было равных в мире.
Так что нам с вами предстоит вкратце ознакомиться с приключениями этих часов.
Итак, первым владельцем часов после волхва стал русский царь и великий князь Иоанн Васильевич. Как мы уже убедились, это приобретение ничего, кроме неприятностей, ему не принесло.
Не дали часы радости и вдове Бомелия. Вернувшись в Лондон, где она некогда обручилась с астрологом из Вестфалии, и не имея средств к существованию, вдова решилась на продажу привезенных из России часов.
Часами Бомелия заинтересовался известный лондонский антиквар Джон Стоу, прирожденный, а главное - бескорыстный коллекционер, доступ к коллекции которого был открыт для всех желающих.
Стоу не собирал часов, но для этих он сделал исключение. По его мнению, они являлись прекрасной иллюстрацией истории часового дела и… истории папства.
Папа Сильвестр II был ученым-богословом, механиком и… часовщиком, которому приписывают изобретение колесных механических часов. Правда, последнее многократно ставилось под сомнение.
В свободное от основных дел время папа сконструировал и собственноручно изготовил великолепные
Не берусь судить, как и на основании каких именно примет Джон Стоу установил авторство Сильвестра II, да, видимо, это не так уж и важно. Но часы Бомелия, по его убеждению, принадлежали некогда Сильвестру. Поэтому взамен часов вдова астролога получила круглую сумму.
Но эти деньги её не спасли и не могли спасти. Своим семи владельцам часы, по предсказанию Бомелия, должны были принести несчастье, и они не собирались подводить своего бывшего хозяина…
Через несколько лет, когда деньги кончились, вдова вынуждена была нищенствовать.
А в те годы нищенствовать в Англии строго запрещалось. Каждый англичанин обязан был или благоденствовать, или тихо и благопристойно умирать где-нибудь на задворках, не оскорбляя лохмотьями и гнусным видом своих более удачливых сограждан.
Ежели он пренебрегал законом, то вначале его подвергали клеймению и отдавали в рабство на два года. При вторичной же поимке ему угрожало вечное рабство или смертная казнь. Но вдове повезло: повесить её не успели - она скончалась от голода. А за год до смерти она неожиданно встретила недалеко от старинной церкви святого Варфоломея Джона Стоу. Увы, часы её покойного мужа и здесь уже успели сделать своё чёрное дело…
От Стоу, недавнего богача, она узнала, что, растратив деньги на коллекции, он разорился и остался без средств к существованию.
Но ведь ему, Стоу, удалось сохранить от уничтожения важнейшие документы по истории Англии! Его заслуги перед страной и королем общеизвестны. Разве король, да благословит его бог, оставит мистера Стоу в беде?!
Оказалось, что Стоу уже обращался за помощью к сыну обезглавленной Марии Стюарт Якову I.
Король не остался равнодушен к случившемуся.
Его величество, проявив свойственное ему благородство и великодушие, разрешил в виде исключения антиквару Джону Стоу… «в награду за тяжелые труды питаться доброхотною милостынею соотечественников…».
Стоу теперь не угрожали ни рабство, ни клеймение, ни виселица: когда он стоял на улице с протянутой рукой, его не имел права прогнать ни один королевский стражник.
Нет, не зря он потратил свои деньги на коллекции!
К сожалению, соотечественники, занятые своими неотложными делами, совсем не обращали внимания на старика, стоящего с протянутой рукой на улице. Им было не до него.
Джон Стоу, как свидетельствуют энциклопедии, умер на лондонских улицах в 1605 году… Годом позже закончилась жизнь вдовы Бомелия.
Часы не оплакивали умерших. Бронзовые, с восьмиугольным циферблатом, созданные искусством то ли Бомелия, то ли папы Сильвестра II, они неуклонно выполняли волю своего злого хозяина. Трое их владельцев уже нашли свою смерть. И часы, отсчитывая время, ждали очередную жертву. Так гласит неумолимая легенда.
Их новой жертвой стал жизнерадостный человек с маленькими глазками и таким большим ртом, что в него бы свободно влез Тауэр. Его звали Брандом. Бранд приобрел часы, и вскоре они, покинув Лондон, оказались в Гамбурге.