Пять лет на площади (1989-1993 гг.)
Шрифт:
Накануне 9-го мая, как и следовало ожидать, средства массовой информации вновь приступили к нагнетанию психоза, а представители мэрии заявили, что они разрешат провести демонстрацию Союзу офицеров, но только не ФНС и «Трудовой России». Маршрут движения назначили от Белорусского вокзала до Тверской площади (напротив Моссовета). Оттуда по 20 представителей от каждой общественно-политической организации должны были пройти к могиле Неизвестного солдата для возложения венков и цветов. С решением мэрии не согласился Моссовет,
8-го мая в Парке Горького состоялся фестиваль газеты «Правда», на котором присутствовали многие лидеры оппозиции (депутаты, руководители левых движений, некоторые члены ГКЧП), выступившие перед собравшимися, которых было не более 3 тыс. человек. Зюганов, в частности, сказал, что еще днем 30 апреля он узнал о готовящейся 1-го мая провокации и до позднего вечера связывался по телефону с различными чинами из МВД, чтобы не допустить побоища, но все оказалось тщетным. Говоря о предстоящей демонстрации 9-го мая, он призвал провести ее организованно, быть бдительными и ни в коем случае не поддаваться на возможные новые провокации.
В воскресенье 9-го мая выдался ясный и очень теплый день (плюс 23 градуса). С самого раннего утра центральные площади города — Красная, Манежная, Революции -были закрыты для прохода обычных посетителей. На Театральной площади для участия в официальных мероприятиях собирались офицеры, выряженные в новую военную форму, что послужило поводом для язвительных замечаний со стороны немногих трудороссов, решивших разведать обстановку перед демонстрацией («Вырядились, как попугаи», «И вам не стыдно одеваться в натовскую форму?» и т.д.).
Перед зданием нынешней Гос.Думы стояло не менее двух десятков автобусов — в них сидели милиционеры с дубинками и дюралевыми щитами. В Георгиевском, Никитском и Газетном переулках стояло много бортовых автомобилей, возле которых ходили дзержинцы и омоновцы. Выше по Тверской и в прилегающих к ней переулках ни техники, ни скоплений милиционеров не было.
В 10-00 от здания Моссовета в сторону Манежной площади и далее к Александровскому саду, в сопровождении духового оркестра, исполнявшего «День Победы», прошла колонна ветеранов — примерно 2 тыс. человек (очевидно на официальное мероприятие с участием властей).
Колонны сторонников оппозиции формировались гораздо дальше — от магазина «Пионер» в сторону Белорусского вокзала. В сравнении с первомайской демонстрацией в колоннах прибавилось «имперских» и андреевских флагов (всего около 30% от общего числа флагов, остальные — красные). Плакатов и транспарантов с обычным для шествий оппозиции содержанием было поменьше. На этот раз общая колонна состояла из нескольких подколонн: ветераны войны, депутаты разного уровня, ФНС, «Трудовая Россия», «Трудовая Москва», левые партии, православные и монархические организации. Несколько особняком, под двумя транспарантами «Русские идут», стояли «стерлиговцы» во главе со своим руководителем.
Многие из собравшихся уже знали о скоплении милиции и омоновцев в начале Тверской улицы, но особой тревоги это
Всего в этот день собралось более 50 тыс. человек, не считая примерно 10 тыс. любопытствующих, расположившихся на тротуарах (где гуще, а где пореже) вдоль всей Тверской улицы.
В 11-15 колонна направилась в сторону Маяковки. По радио-машине исполняли старые советские марши. Где-то сзади надрывался Гунько, периодически скандировавший: «Ленин, Родина, социализм!», «Слава великому Сталину!» и другие лозунги. Впереди колонны шло очень много людей, рассыпанных «горохом», в их числе российские и иностранные журналисты с фото-кино- и телеаппаратурой.
В 11-30 колонна остановилась на Маяковке. Митинг вел подполковник Терехов. Трибуной для выступления служил военный колесный тягач «Ураган» (как рассказывали активисты-трудороссы, тягач пригнали на всякий случай, если возникнут осложнения с ОМОНом). Открывая митинг, Терехов заявил, что в связи с подписанным организаторами шествия совместно с ВС и городскими властями протоколом о порядке проведения митинга и манифестации, дальше к Манежной площади следует идти без лозунгов и выкриков политического содержания (народ слегка зароптал).
Стоявшие с края толпы депутаты Верховного Совета Исправников и Степашин (в то время председатель Комитета ВС по обороне) подтвердили какому-то генерал-лейтенанту сказанное Тереховым и добавили, что Имраныч (т.е. Хасбулатов) приказал всем руководителям комитетов ВС быть в этот день на Тверской и следить за поведением толпы и милиции, чтобы не допустить повторения первомайских событий.
После Терехова выступили: генералы Ачалов, Макашов и Титов, депутат Бабурин, Эдуард Лимонов, Гунько, Маляров, Умалатова, ветераны войны. Говорили они о Победе и о побоище 1-го мая, обвиняли правящий режим в установлении диктатуры и призывали к единству оппозиционные силы.
Бабурин особо отметил, что результаты референдума свидетельствуют о глубоком расколе в обществе и поэтому «нам придется бороться за души людей». Далее он сказал, что «сейчас, как и в 1812 году, „французы“ засели в Кремле, но мы сделаем все, чтобы погнать их назад по Старой Смоленской дороге».
Макашов выдвинул основные условия, на которых можно достичь согласия с правящими кругами: «Мы за мир с режимом, но не на условиях их конституции, а на условиях восстановления всего того, что они развалили...Главное же условие, чтобы эта банда собрала свои чемоданы и покинула нашу страну».
Лимонов говорил о Жукове и Красном знамени над рейхстагом, а под конец своего выступления запел: «...от Москвы до Британских морей Красная Армия всех сильней». Его поддержала лишь небольшая группа собравшихся.
Через двадцать минут после начала митинга несколько десятков дружинников и манифестантов ринулись в сторону Концертного зала имени Чайковского и принялись кого-то отгонять от митингующих. Оказалось, что там безобразничали фанаты группы Depesh Mod (всего около 40 человек). Они кривлялись и выкрикивали что-то обидное в адрес митингующих. Стоявшие неподалеку манифестанты решили, что это провокация и молодежь была специально подослана для разжигания страстей на площади.