Пять лет среди евреев и мидовцев
Шрифт:
Из Москвы вылетел 19 декабря. Тогда наши самолеты еще не летали в Израиль, а МИД уже экономил валюту. Поэтому “Аэрофлот” доставил меня в Каир. Встречал наш Генеральный консул в Израиле А. Ф. Чистяков. После краткого, но содержательного завтрака у советского посла в Египте В. П. Полякова двинулись на машинах через Синай в Тель-Авив. Потом мне долго приходилось объяснять журналистам, почему я появился в Израиле “с черного хода”. Никак не могли они поверить, что у советского МИДа нет денег на билет до Тель-Авива. Все пытались докопаться до какого-то “подтекста”…
Жизнь в Тель-Авиве началась в субботу 21-го декабря и началась она с отеля “Хилтон”, куда меня поселили до
“Олим” на иврите — множественное число от “оле”, что значит “восходящий” (к Храму). Так торжественно именуют репатриантов. То есть они “восходят”, поднимаются в Израиль. Но “русские” евреи включают ивритские слова в грамматические формы русского языка. Отсюда — “олим” (репатриант) и “олимка” (репатриантка). И множественное “русское” число — “олимы” (репатрианты). Такова ныне разговорная речь. Но в 1991 году “русские” еще не управились с ивритом. Поэтому Злотников написал “для олим”. Сейчас он написал бы “для олимов”. Словом “алия” обозначается переселение евреев в Палестину (Израиль). В более узком плане так называют группу евреев, прибывших из какой-либо страны или в какой-то определенный период времени. Говорят, например, “русская алия” (приехавшие из России) или “первая алия” (переселенцы конца XIX века).
Воскресенье здесь — день рабочий (и зовется, разумеется, не “воскресенье”, а просто “йом ришон”, то есть “день первый”, ибо с него-то и начинается еврейская неделя). С утра отправился в МИД. Таковой, — как и все израильское начальство, — находится в Иерусалиме. А поскольку мировое сообщество не признает Иерусалим столицей Израиля, то все посольства (кроме Коста-Рики и Сальвадора) расположены в Тель-Авиве. Очень неудобно. Почти каждый день (а иногда и по два раза) приходилось мотаться туда и обратно, а это — 130 км и два часа без толку потраченного времени.
В этот же день — первое посещение своего рабочего места. Рабочее место — это Генеральное консульство СССР, ныне преобразованное в посольство.
Группа советских консульских работников (3 человека) прибыла в Тель-Авив в июле 1987 года. Формальная задача — урегулирование юридического статуса советской собственности, плюс — оформление документов гражданам СССР. Но фактически таким путем было обозначено дипломатическое присутствие СССР в Израиле. Соответственно в июле 1988 года в Москве появилась консульская делегация Израиля.
Я хорошо знаю Арье Левина, генерального консула, а затем посла Израиля в России. Умный, интеллигентный человек. Профессионал высшей пробы. Прекрасно ориентировался в российских лабиринтах. Критически оценивал виляния израильской политики по отношению к Москве.
“Когда большая алия достигла пика, — говорил он в июле 1996 года, — Россия перестала интересовать нас. Это ошибочный подход. Нельзя пренебрегать контактами с Россией, ссылаясь на нашу “проамериканскую” ориентацию. Нельзя забывать о том, что Россия — мощная держава. Сегодня она повержена, разъята, но, поверьте мне, через десять лет она вполне может наверстать упущенное”.
Надеюсь встретиться и поговорить с Арье в 2006 году…
Советское генконсульство занимало несколько небольших комнат на 15-м этаже здания, носившего название “Мерказ текстиль” (“Центр текстиля”). У входа
На следующий день после вручения верительных грамот состоялся первый урок иврита. Научить меня ивриту взялась очаровательная девушка из Грузии Нана Наш. Если сразу заглянуть в конец, то не научила. Может быть, потому, что процесс обучения интересовал меня больше, чем результат. Мои достижения — сотни полторы расхожих слов и выражений плюс умение прочитать вывески на улице. Помогало создавать атмосферу…
С языками у меня такая штука. Люблю их учить, но никак не могу выучить. Пятьдесят с лишним лет учил, к примеру, английский, даже один месяц — в Лондоне, но так и не научился свободно говорить. Еще хуже обстоит дело с французским, немецким и т. д. В порядке лингвистического баловства по десятку слов могу сказать на китайском или японском. Сказалось скорее всего то, что я никогда подолгу не жил за границей. И то, что никогда не было трудностей с переводчиками. Наверное, следовало бы проявить настойчивость, заставить себя, но всегда находилось что-то более интересное, чем уроки языка. Так что работал с переводчиками. Конечно, это сковывало, осложняло контакты, лишало их легкости, непосредственности. Я чувствовал это и будучи журналистом. Став послом — тем более.
25 декабря в тель-авивском Доме журналистов прошла моя первая пресс-конференция.
“Бовин сидит за столом в свободной, даже расслабленной позе, — рисует газета “Время”. — Большой. Грузный. Ярко освещенный. Бесстрастное лицо. Никаких эмоций. На вопросы отвечает сразу, четко и коротко. Иногда резковато, но тогда он смягчает свои слова легкой улыбкой. Трудно поверить, что дипломатическая карьера этого человека началась всего три дня назад”.
Далее фрагменты стенограммы.
— Вы поддерживали не только служебные, но и хорошие личные отношения с Михаилом Горбачевым. В каких отношениях вы находитесь с Борисом Ельциным?
— Начиная с 1986 года я два раза говорил с Горбачевым: один раз при личной встрече и один раз по телефону.
За то время, что Ельцин находится в Москве, я еще ни разу не разговаривал с ним. Так что говорить можно только о чисто деловых отношениях. Конкретных поручений от Ельцина перед приездом сюда я не получал.
— Сегодня Михаил Горбачев выходит в отставку. Какие чувства вы испытываете?
— Я очень высоко ценю Горбачева. Это один из великих политиков XX века. Он решил задачу невероятной трудности: разрушил ту тюрьму, которая создавалась 70 лет. Но силы человека ограничены. История возложила на него задачу разрушения. Кстати, это касается и Ельцина, и Шеварднадзе, и Яковлева. Задача всего их поколения — разрушить эту тюрьму. Следующая задача — созидание. Ее предстоит решить следующему поколению, тем, которым сейчас 30–40 лет. Они построят новую Россию. Я с огромной благодарностью провожаю Горбачева и, конечно, с грустью.
— Какими вам представляются ваши задачи?
— Буду стараться, чтобы отношения между нашими странами были максимально дружественными. Это касается политики, экономики, культуры. Здесь живут полмиллиона людей, которые приехали из бывшего Советского Союза. Сейчас это полмиллиона разорванных ниточек. Я попытаюсь связать их заново. И вижу в этом свою главную роль…