Пять ликов богини
Шрифт:
— Ты сейчас занят? Есть дело.
— Приезжай, о, да-да-да, приезжай. Клуб «Морская волна», растворись. Б-б-блок не пятый, а уровень между молотом и наковальней.
— Скоро буду.
Мы с Нане окончательно спускаемся по лестнице и вызываем таксетку. В пути мы молчим, глядя в окошко и раздумывая каждая о своём. Мимо проносятся блоки, окна, вывески и другие таксетки с фургонетками. Наша цель — шестой блок, средний уровень. Не то чтобы статусное местечко. Через четырнадцать минут и тридцать две секунды мы уже стоим на пороге клуба.
Я не частый гость в таких заведениях, сестра, полагаю, тоже. Больно
Далее мы попадаем в короткий красный коридор, оканчивающийся раздвижными дверями. А за ними нам открывается просторный двухъярусный зал клуба.
За барной стойкой робот-бармен разливает напитки всем желающим. В центре на квадратном танцполе пляшут люди. Другие сидят за столиками на втором ярусе — это в основном те, кто пришёл сюда просто встретиться с друзьями, отдохнуть и выпить. У дальней от нас стены расположена возвышенность с автоматическим диджейским пультом, который самостоятельно генерирует новую музыку, но не выводит её на большие и мощные колонки, а рассылает радиоволнами на нейрокомы присутствующих. Мой нейроком не настроен на нужную частоту, поэтому для меня картина выглядит очень странно — я просто наблюдаю, как толпа людей танцует в тишине, будто сумасшедшие. Нужная частота для настройки написана на большой табличке на входе. Но мне кажется музыка нам сейчас только помешает.
Мы с Нане проходим в зал и поднимаемся на второй ярус. В темноте и бесконечно переливающимся свете клубных огней довольно сложно разглядеть лица людей. Приходится чуть-чуть поиграться с настройками зрения, чтобы это бесконечное разноцветное мельтешение не мешало сосредоточиться. Мне нужно найти Румера.
Пока я хожу меж столиков второго яруса, внимательно вглядываясь в лица сидящих людей, Нане плетётся сзади тихо и скромно. Она озирается по сторонам, потому что никогда в жизни не посещала подобных мест. Развлекалась она в библиотеках и научных кружках.
— Эй, детка, пошли порейлим, — кричит ей какой-то молодой парень.
— Только подойди к ней, я тебе пальцы переломаю, — тут же огрызаюсь я.
Парень примирительно поднимает руки, а Нане подходит ближе, практически прячась за моей спиной, и хватается за край куртки.
Где-то на периферии Кори анализирует попавшие в поле зрения лица, сопоставляя их с фотографией Румера. Бесполезная работа, она всё равно его не опознает.
Вскоре я сама замечаю знакомые черты. Да уж, его тяжко разглядеть во мраке, а Кори вообще не поняла, что это человеческое лицо, и просто проигнорировала. Высокий худой мужчина, мой ровесник, с торчащим из бритой головы розовым чубом. Нос, брови и губы украшает пирсинг, всё лицо скрыто за татуировкой микросхемы, а на лбу набит LR-код, означающий «Ты пидор». ИИ постоянно отвлекается на код, захватывает его и расшифровывает. Таким образом, абсолютное большинство роботов, глядя на Румера, видит перед глазами лишь эту надпись. Впрочем, я хоть и различаю лицо Румера, но тоже её вижу.
Он же, заприметив меня, встаёт с диванчика и улыбается.
— Мир пятихвостым! — говорит он. — Альма-матер кругом т-т-твоя. Хочешь?
Он показывает на какой-то кислотно-синий коктейль, стоящий перед ним, но я отказываюсь.
—
— Простите, а почему вы так странно разговариваете? — вдруг подаёт голос Нане.
Стыдно признаться, но сестра так тихо себя вела, что я успела забыть, что она стоит за моей спиной.
— Потому что вокруг всё блестит и слышит, смекаешь, смекаешь, сечёшь? Бегает, бегает, светится, и как в старину г-г-газетки всем раскидывает. А кто его знает, что в тех статьях? Меня там нет.
Я наклоняюсь к Нане и шепчу ей на ухо.
— Он так шифруется от гердянок. Ты не подумай, это не шизофазия. Просто роботы не способны осмысленно воспринимать его речь, а люди, если постараются — могут. У него и татуировки на лице для той же цели.
— А что код на лбу означает?
— Лучше тебе не знать.
Вот так, а некоторые думают, что это я параноик.
— З-з-зачем тело здесь? — спрашивает Румер.
— Нужна помощь, как прошлый раз. Та хата сгорела, так что нужны ключики от новой. Подсобишь?
— А полотно? Имеется, сыщется, носится? Прошлый раз точку вспорол просто к-к-кайф, а вот монетка, ну… Скажем, не блестела, сияла.
Я лезу в сумочку и достаю оттуда маленькое кольцо-ринфо. Румер берёт его и вертит в руках.
— Проверю на з-з-зубок. Там сколько?
— Два часа.
— Ой, мать, зачем так длинно? Чем короче — тем лучше. А вы любите петлей наворотить. С таких небес з-з-звёзд не наловишь.
— Бери, что дают. Другого нет.
— Ай, ладно. Сидите, когда-нибудь вернусь.
Румер встаёт и уходит, а я сажусь на его место и жестом приглашаю Нане сесть напротив. Она медленно опускается на диванчик, о чём-то глубоко задумавшись.
— Что вообще произошло? — спрашивает она. — Я ничего не поняла. Что на том кольце?
— Вирфильм.
— Какой?
— Мой. Ну, условно мой. Лермушкин доделал его неделю назад.
— И зачем он Румеру?
— А как иначе ты расплатишься? Чем ты можешь поделиться с другим человеком, чего он сам достать не сможет? Правильно: временем и талантом. Румеру, как и всем остальным, нужен соцрейт. Просто так дать ему соцрейт я не могу, потому что этим занимаются роботы и строго следят за системой. Но я могу дать ему интеллектуальную собственность, которую он может выложить как свою, и получить за неё соцрейт. Прошлый фильм принёс ему всего каких-то десять тысяч, вот он и расстроен. Но это совсем другая вещь. Лермушкин уверен, что выстрелит. А я думаю, он переоценивает собственный режиссёрский талант.
Мимо проезжает робот-официант, я останавливаю его и прошу сделать дайкири.
— А ты что-нибудь будешь? — спрашиваю я у Нане.
— Яблочный сок.
Робот принимает заказ и уезжает.
— Почему ты не хочешь выпить? Нам всё равно тут торчать пару часов, пока Румер посмотрит фильм.
Нане пожимает плечами.
— Ты же знаешь, я в жизни алкоголь не пила. И как-то нет желания.
Ну да, такова моя сестра. Трезвость и ясность ума — её единственное оружие, с помощью которого она выживает в этом мире. Только рациональное мышление и материалистический подход ко всему. Одна из причин, по которой она смогла пережить травму, оставленную отцом. Помимо занятий с психотерапевтом, конечно.