Пять ложек эликсира
Шрифт:
Клетчатый (бормочет). Смотреть страшно…
Павел Павлович аккуратно отвинчивает колпачок и принимается капать из трубочки в яичницу — на каждый желток по капле.
Наташа. Какой странный запах… Вы уверены, что это съедобно?
Павел Павлович. Это, душа моя, «ухэ-тхо»… в буквальном переводе — «желчь водяного». Этому составу, деточка, восемь веков…
Иван Давыдович (стучит пальцем по столешнице). Довольно, довольно! Феликс Александрович,
Феликс (с трудом отрываясь от созерцания Павла Павловича). О чем я говорил с Романюком?.. Он попросил меня написать статью. Срочно. Сегодня же… Вот эту. (Он касается пальцем стопки бумаг под пепельницей.)
Иван Давыдович. А о чем вы договорились с Курдюковым в больнице?
Феликс. С Курдюковым? В больнице? Н-ну… Ни о чем определенном мы не договаривались… Он обещал поставить бутылку коньяку, и мы договорились, что ее разопьем… Его ведь не сегодня-завтра выпишут…
Иван Давыдович. И все?
Феликс. И все…
Иван Давыдович. И ради этого вы поперли на ночь глядя через весь город в больницу?
Феликс. Н-ну… Это же почти рядом… И потом, просил же человек…
Иван Давыдович. Курдюков — ваш хороший друг?
Феликс. Что вы! Мы просто соседи! Раскланиваемся… Я ему — отвертку, он мне пылесос…
Иван Давыдович. Понятно. Посмотрите, что у вас получается. Не слишком близкий ваш приятель, чувствующий себя уже вполне неплохо, вызывает вас поздно вечером к себе в больницу только для того, чтобы пообещать распить с вами бутылку коньяка. Я правильно резюмировал ваши показания?
Феликс. Д-да…
Иван Давыдович. Вы бросили на середине деловой разговор с вашим работодателем, вы забыли, что вам предстоит всю ночь корпеть над работой, — и ради чего?
Феликс. Откуда я знал? Откуда мне было знать? Ведь мне его жена баки забила: срочно, немедленно!
Иван Давыдович. О чем вы сговорились с Курдюковым в больнице?
Феликс. Ей-богу, ни о чем!
Иван Давыдович поворачивается и смотрит на Клетчатого. Тот, раскуривая очередную сигарету, отрицательно мотает головой.
Иван Давыдович (Клетчатому). Вы полагаете?..
Клетчатый. Врет.
Иван Давыдович (с упреком). Феликс Александрович, ведь я же предупреждал вас…
Феликс (трусливо). В чем, собственно, дело?
Клетчатый. Брешет он, сучий потрох! Не знаю, о чем они там сговорились, но на лестнице было у них крупное объяснение! Он же по ступенькам ссыпался — весь красный был, как помидор!
Феликс.
Клетчатый (уверенно). Врет. Врет. Я же вижу: где правда, там правда, а здесь — врет!..
Павел Павлович (негромко). А всего-то и надо было вам, Ротмистр, сделать два шага вверх по лестнице, вот вы бы все и услышали, а мы бы здесь не гадали…
Клетчатый (смиренно). Виноват, ваше сиятельство. Однако были некоторые причины… А пусть-ка этот аферист объяснит нам, господа, что означали слова: «О себе подумай, Снегирев! О себе!» Эти слова я слышал прекрасно и никак не могу взять в толк, к чему бы они!
Иван Давыдович. О чем вы сговорились с Курдюковым?
Феликс. Да ни о чем мы не сговаривались! Ей-богу же — ни о чем!
Иван Давыдович. О чем вы сговорились с Курдю-ковым?
Феликс. Господи! Да что вы ко мне пристали, в самом деле? Нечего мне вам добавить!
Иван Давыдович. О чем вы сговорились с Курдю-ковым?
Феликс. Наташа! Да кто это такие? Что им нужно от меня? Скажи им, чтобы отстали!
Клетчатый коротко и очень страшно гогочет.
Иван Давыдович. Слушайте меня внимательно. Мы отсюда не уйдем до тех пор, пока не выясним все, что нас интересует. И вы нам обязательно расскажете все, что нас интересует. Вопрос только — какой ценой. Церемониться мы не будем. Мы не умеем церемониться. И должно быть тихо, даже если вам будет очень больно.
Он берет саквояж, ставит его на стол, раскрывает, извлекает из него автоклавчик и, звякая металлом и стеклом, принимается снаряжать шприц для инъекций.
Феликс наблюдает эти манипуляции, покрываясь испариной.
Иван Давыдович. Разумеется, мы бы предпочли получить от вас информацию быстро, без хлопот и в чистом виде, без всяких примесей. Я думаю, это и в ваших интересах тоже…
Тем временем Клетчатый скользящим шагом пересекает комнату и намеревается встать у Феликса за спиной. Феликс в панике отодвигается вместе со стулом и оказывается загнанным между столом и книжной стенкой.
Клетчатый (шепотом). Тихо! Сидеть!
Феликс (с отчаянием). С-слушайте! Какого дьявола? Наташа! Пал Палыч!
Наташа сидит на диване, уютно поджавши под себя ноги. Она подпиливает пилкой ноготки.
Наташа (ласково-наставительно). Феликс, милый, надо рассказать. Надо все рассказать, все до последнего.
Павел Павлович. Да уж, Феликс Александрович, вы уж пожалуйста! Зачем вам лишние неприятности?
Феликс (он сломлен, дрожащим голосом). Да-да, не надо…