Пять минут между жизнью и смертью
Шрифт:
Конечно, Оксана Петровна испуганно охнула, оглянулась, а вдруг Виталик вернулся. И покачала головой с сочувственным осуждением.
– Здесь твой дом, Валерочка, здесь. А про квартиру городскую забудь. Виталик сердится, когда ты туда без него ездишь.
– Без него езжу – сердится. С собой зову – сердится. Он все время на меня сердится. – Лера поставила локти на стол, ткнулась подбородком в кулаки и запричитала: – Он все время на меня за что-то сердится, Оксана Петровна. Вы не знаете – за что? Может, потому, что я не похожа на его Сашу, Машу и Наташу? Или потому, что понравилась его деловому
Оксана Петровна моментально замкнулась, поджала губы и захлопотала у посудомоечной машины.
Обсуждать своего драгоценного Виталика пожилая женщина не собиралась ни с кем, даже с его четвертой женой, которой он заявил, что она не безразлична ему. Кажется, она даже не обратила на его слова внимания. Попросту пропустила их мимо ушей.
Э-эх, неблагодарная! Знала бы она, чего подобное заявление Виталика стоит, не куксилась бы теперь за столом.
Скучно ей, глядите-ка! Скучно – пойди поработай! Нет, на производство ее Виталик не пустит. И в фирму к себе запретил являться. Тут всем женам запрет был. А во дворе, что ли, работы мало? Яблок нападало – тьма-тьмущая. Подбери, вымой да повидла навари. Либо нарежь дольками и сушить пристрой. А то соку можно нажать. Разве свой сок сравнишь с тем, что в пакетах продают? Нет, конечно. Да и огурчиков можно закрыть, помидоров. Клумбы опять же прополки требуют, а садовник Васька снова запил на неделю.
Разве же дел в доме нет, а! Только оглянись, сразу найдутся, было бы желание дела-то эти делать.
Вот о какой снохе мечтала Оксана Петровна. Всех жен Виталика она считала своими снохами, а Виталика самого своим ребенком, после смерти его родителей. Но такой снохи бог ей не послал. Ни одна из четырех не подходила ее сыночку. Эта последняя – Лерка, будто и ничего. Незаносчивая, негрубая, никогда ее не отсылала прочь, как те лярвы. Но все равно какая-то смурная. Казалось бы, живи и радуйся, что тебе господь послал. А она скучает! Да, все они с жиру и скучали!
– Ты куда, Валерочка? – встрепенулась Оксана Петровна, когда через час последняя жена Виталика вдруг вышла наряженная в короткие шорты, майку, бейсболку и сандалии. – Загорать, да?
Поняла уже, конечно, что свинтить та из дома надумала. Зачем ей тогда сумка-то спортивная, но все равно ваньку валяла. На рожон с хозяйкой не резон лезть. Виталик с ней уже второй год живет, кто знает, может, и задержится еще эта девчонка с мужицким именем.
– Нет, Оксана Петровна, в зал поеду, – соврала Лера и потрясла сумкой у домработницы перед носом. – Вот вещи спортивные со мной.
– А-а, понятно, – проводила та ее недоверчивым взглядом до дверей в гараж, тут же вспомнила: – Так ты же вчера в зале была. Ты же через день туда ходишь.
– Вчера свет отключили, – продолжила свое вранье, которое ей самой было отвратительно, Лера. – Четыре подхода по двадцать на пресс не сделала. Надо наверстать.
И ушла.
А Оксана Петровна переполошилась. Поначалу-то ничего, а вот как Леркина машина за ворота выскользнула, так и переполошилась.
Врет ведь! Врет черноглазая бестия! Стоило ли из-за каких-то упражнений через весь
Врет!
И зачем только Виталик от услуг водителя отказался для баб своих непутевых! Возил бы их Паша и возил. Ах да, как это она забыла! Пашу-то Виталик уволил из-за того, что тот слишком уж на Машку поглядывать начал. И все причину искал, чтобы с ней подольше задержаться где-нибудь. То в пробку они попали, то колесо прокололи, то бензобак пустой у них оказался вдруг на проселочной дороге.
Виталик ему ничего не сказал тогда и в глаз не стукнул. Хотя заслужил Паша, и еще как. Виталик просто за ними понаблюдать поручил ребятам из службы безопасности фирмы. Тем недели хватило для полного отчета супружеской неверности Машки и черной неблагодарности Паши.
Маша и Паша оказались за воротами. И Наташка, помнится, следующая, которая после Машки жена, уже без водителя обходилась. И эта теперь тоже. А ведь страж каждой из них нужен был. Суровый принципиальный страж.
Оксана Петровна долго стояла над телефоном в холле. Пару раз снимала трубку, чтобы Виталику позвонить и доложить о том, что Лера уехала из дома, не сказав ему ничего. И даже пальцами по цифрам тыкала. Но потом снова трубку клала.
Нет, неправильно это. Нельзя на молодую хозяйку доносить, как бы она, Оксана, Виталика ни любила.
К тому же Лерка ведь могла ему и позвонить. И он мог быть в курсе ее отлучки из дома. А она что наделает, если позвонит? И неудовольствие Лерки вызовет, и себя в первую очередь в неловкое положение поставит.
Нет, уж пускай они меж собой сами разбираются. Она доносить не станет. Да и Лерка неплохая, если разобраться. В саду работать не желает, или не доходит до нее, что это можно и нужно делать, но это разве беда? Зато вежливая и обходительная. Никогда ей ее место не указывала.
Может, потому, что Виталик очень часто Лерке самой это место указывал, а?..
Глава 3
Кафе, в котором Машка назначила им всем встречу, сразу не понравилось. Было многолюдно, шумно, подавали какие-то нелепые блины со сметаной и овощной(!) икрой, чай в огромных цветастых кружках. Столы были пластиковыми, стулья такими же. Никаких тебе скатертей, легкой музыки, полумрака, цветов в низких красивых вазах. Ничего того, к чему они успели привыкнуть, побывав в статусе Виталькиных жен.
– Ты бы еще на вокзале нас всех собрала! – зло фыркнула Наташка, вышагивая между пластиковым безобразием. – Что за рыгаловка, Маш?!
Машка угрюмо молчала, настырно провожая их к дальнему столику в углу, где было не столь шумно из-за перегородки, увешанной пластиковыми же цветами.
– Сели, – скомандовала она, когда они наконец дошли. – И хорош на меня пялиться!
Пялиться особо было не на что. От былой красоты и утонченности в бывшей сопернице ничего не осталось. Кожа потускнела, глаза поблекли, ни тебе маникюра, ни прически. Глупый какой-то волосяной кокон с торчащими из него длинными булавками. Про одежду и вовсе говорить нечего. Странный текстиль, которому даже не было определения, давно не стирался и уже попахивал.