Пять минут ужаса
Шрифт:
— Какие часы? — спросила Рита.
Она догадывалась о чем-то, но хотела узнать об этом точнее.
— Я же тебе говорила — песочные часы, — засмеялась Флора, лицо которой подергивалось от предвкушения триумфа. — Песочные часы — это нечто особенное. С ними обращаются без должного уважения, когда используют на кухне во время варки яиц. Но наши песочные часы — большие. Они так велики, что сквозь них может пройти человек. Его охватывает верхняя половина часов, а потом пробуждаются магические силы ада, и человек обнаруживает, как он в конечном итоге слаб, потому что вдруг начинает просачиваться сквозь узенькую трубочку между двумя
Рита все слышала и все-таки никак не могла осмыслить эту чудовищную философию, потому что все представлялось ей сплошным кошмаром. Однако один вопрос у нее все-таки вырвался.
— Где же они?
Флора не дала прямого ответа. Почти с упреком она покачала головой.
— Ты этого не знаешь? Подумай-ка, дитя мое. Адские часы тоже состоят из обычного материала. Из того, на котором ты сейчас стоишь.
— Из стекла!
— Да! — Флора сказала это, почти ликуя. — Да, они состоят из стекла. Ты находишься над их верхней частью. Им нужно лишь открыться, чтобы проглотить тебя.
Рите показалось, что ее вновь ударили бичом, она опустилась на колени, в животе сжалось, ей стало неожиданно очень плохо.
— Тебе нехорошо? — осведомилась Флора с деланным дружелюбием.
— Это… Этого не может быть…
— Посмотри под ноги.
Рита опустила взгляд. Сквозь стекло было что-то видно, но она не могла определить, действительно ли там есть две чаши, находящиеся друг над другом и связанные между собой трубкой, из которых и состоят песочные часы.
— Теперь мы тебя покидаем и оставляем одну, — сказала Флора. — В момент смерти каждый должен быть наедине с собой.
— Не надо было приезжать, — сказала Клара.
— Тебе было бы лучше оставаться в Англии, — прошептала на прощание Эрика.
— Оревуар, дитя мое, — запыхавшись, сказала Жоржетта, шансонетка, состарившаяся роковая женщина.
Не успели ее слова стихнуть, как Флора вышла и тихо закрыла за собой дверь. То же самое сделали и остальные женщины. Рита Уилсон осталась одна.
Она неподвижно смотрела на поверхность стекла и думала о том, приснилось ли ей все, что она видела, или нет. И в этот момент началось! Сначала Рита почувствовала сотрясение, как будто у нее под ногами что-то проваливается. Она опустила взгляд, и ей показалось, что в глубине что-то изменилось. Стекло приобретало иную форму. Оно стягивалось, стекалось в середину, и там в середине возникала тонкая соединительная трубка. Все, что ей сказали, было правдой…
Рите стало ясно, что у нее оставался последний шанс. Броситься вперед, убежать, прорвавшись сквозь одну из дверей, и бежать, бежать все равно куда.
Тут она услышала какое-то бульканье, и было уже поздно. Она поняла, что ноги ее застряли, стекло внезапно стало мягким, как пудинг, и уже сомкнулось вокруг ее туфель. Рита потеряла всякую надежду.
* * *
Моя девушка попала в ловушку. Я стоял внизу под ней, видел ее, но никак не мог прийти ей на помощь. Четыре старухи
Устремив взгляд наверх, я лихорадочно размышлял. Там наверху, возникло какое-то движение, и показались четыре тени. Это были четыре женщины!
Они тайком вышли из своих укрытий и потихоньку пошли к Рите. Они наверняка с ней разговаривали, объясняя, какая судьба ее ожидает.
При этом они показывали ей и мне, насколько мы беспомощны. Они вели свою жестокую, подлую игру, план которой мог созреть только в аду. Это было достойно дьявола!
Ко мне же в это время подползала масса…
Она продвигалась вперед без малейшего шума, по поверхности ее двигались небольшие волны. Островок, на котором я стоял, становился с каждым мгновением все меньше. Внутри массы бледным отблеском светились лица мертвых. Скоро там должно было появиться еще одно лицо — Риты Уилсон.
Пока четыре женщины все еще с ней разговаривали, я мог сосредоточить свое внимание на дьявольской массе. Она выдержала мои серебряные пули, а как она себя поведет, если попробовать использовать крест? Ее создал дьявол, и дьявол ненавидел мой крест, потому что против него он не мог ничего поделать. От креста ему уже пришлось потерпеть не одно поражение. Я мог только надеяться, что это произойдет и на сей раз.
Масса уже находилась не далее двух ярдов от меня. Я еще раз посветил над ее поверхностью и увидел слабый дымок, струившийся над ней.
Что же делать?
Я сделал шаг вперед и остановился в том месте, где масса уже почти доставала носки моих ног. Я присел, держа крест в правой руке.
— Асмодей, — прошептал я, обращаясь к массе. — На этот раз ты ошибся — против сил света ты ничего не можешь сделать. Ты не можешь поставить мир с ног на голову.
Тут я заметил, что-то происходит. Что-то жуткое. Мне показалось, что масса поняла мои слова. Она сама или дьявол, не играло роли.
Она остановилась… Дальше она не ползла и вообще не происходило ничего, что могло бы меня обеспокоить. Она остановилась прямо перед моими ногами. Может быть, достаточно силы моего креста, чтобы с ней справиться?
Я осмелел…
Я небрежно вытянул вперед правую руку, чтобы коснуться крестом массы. Произошло невероятное. Прежде чем крест в нее погрузился, масса исчезла. Она молниеносно отскочила назад.
Я предпринял еще одну попытку приблизиться к массе, но ее уже не было. Она исчезла в полу и стенках старого подвала. Она владела этим домом и держала его под своим контролем. Здесь происходило что-то, чего я не понимал.
Несколько озадаченный я остановился. Падающий сверху свет напомнил мне о Рите Уилсон. Я посмотрел вверх, чтобы увидеть, что с ней происходит.
Она пока еще стояла надо мной, оставались на своих местах и четыре женщины. Если они еще простоят так некоторое время и мне удастся убежать из подвала, дело выглядело бы не так безнадежно.
Путь мне указывал светлый луч фонарика. Он ритмично подпрыгивал над полом и вскоре уже коснулся первых ступенек лестницы. Я взбежал по ней, остановился перед дверью и изо всех сил толкнул ее. Она дрогнула, но устояла. Двумя ударами ноги я попытался выломать ее, но это тоже оказалось невозможным. Время понемногу проходило, а где-то наверху Рита находилась в отчаянной ситуации.