Пять мужчин
Шрифт:
Папа, как всегда, встречает вопросом, обедала ли я, и тут же, не дожидаясь ответа и нещадно хромая, тащит меня на кухню.
– Сварил изумительный луковый суп, по рецепту… – родитель насаживает
Мой отец – творец по натуре, художник в душе, фотограф в миру. Преданный приверженец фотокамеры прошлого столетия «Зенит», проявителя и закрепителя, и ярый противник цифровой аппаратуры и фотошопа. К счастью, несмотря на природные упрямство и сарказм, из которых проистекают его принципы и неприятие реалий, он не обделен здоровой иронией и почти детской способностью увлекаться всем и вся. На данном этапе своей жизни он увлечен кулинарией.
– Папа, как твоя нога? Нужно сходить в аптеку? – спрашиваю я как примерная заботливая дочь.
Отец машет рукой.
– Не суетись, дщерь… Милейшая Анна Павловна все уже закупила и лечит меня со всем пылом сестры милосердия.
Ну да, Анна Павловна, милейшая подруга моего папы, с которой он мирится
– Помирились? – спрашиваю я, памятуя, что в последнее время они находились в долгой ссоре, и я уже начинала переживать, что они так и не договорятся.
– А мы и не ссорились, – невинным басом отвечает отец, расставляя на столе тарелки.
Мы едим луковый, на самом деле, вкусный суп, я рассказываю отцу про свои вчерашние приключения, упуская некоторые детали.
– Дина, – говорит отец, – бурно же ты отметила свой день рождения, но ты уж как-то поаккуратней…пожалуйста.
Переживает. Мне хорошо и покойно с отцом, мы долго болтаем, уезжаю домой, когда на улице уже сгущаются осенние сумерки.
*******
Что-то оборвалось, резко и безнадежно, словно нас вырвали из карнавала, в котором мы бездумно существовали все эти дни. Во всяком случае, так произошло со мной.
– Что будем предпринимать? – спросил Стас, когда мы вышли за калитку оскверненного нами дома.
Конец ознакомительного фрагмента.