Пять песен мира

Волков Александр Мелентьевич

— Чужие? — Василиса взглянула на Алекса и застыла. — Я не исключаю, что ты мог и чужие воспоминания увидеть. Если…. А расскажи, что ты видел.

И Алекс рассказал.

— Гм, — задумчиво изрекла Василиса, дослушав рассказ. — Все один в один как в исторических учебниках. Может, на основании текста твое подсознание смогло собрать картинку в голове? Хотя нет…. Я ничего не понимаю.

— Я тоже, — кивнул Алекс. Ему достаточно быстро удалось прийти в себя. Мигрень прошла, сердце стало биться равномерно и спокойно. — Но произошедшее. Ведь не все, что написано в учебниках, на самом деле было. Я не читал о том, что солдаты

стреляли по людям. Это ведь так же, как сброс Демьяна….

— Не обо всем рассказывает история. В основном о том, что считается хорошим в общепринятом понимании. Но ты видишь сейчас, в силу возраста, очень однобоко. Пока ты не в состоянии понять, что жертва эта была необходимой.

— Какая же в этом может быть необходимость? Чем расстрел сотен людей может помочь? Почему только люди с детьми?

— А тем, что всех Дираксис в себя не вместил бы, — сказала Василиса. — Порой, ради большего блага приходится совершать радикальные поступки. Поступки, простому человеку непонятные. Если бы тогда на Дираксис пустили всех, человечество бы уничтожило себя изнутри. Мы бы не выжили. Нам бы не хватило еды.

— Ты говоришь так, будто бы одобряешь это, — Алекс стиснул кулаки. — Отец всегда говорил мне, что люди твари. Что людям нельзя доверять, и они тебя непременно используют. Теперь я это видел. Жители ведь надеялись на лидеров, а их просто скинули.

— У них были на это причины, — пожала плечами Василиса. — Если бы они так не поступили, то ты, возможно, сейчас вообще не был бы жив. И я не говорю, что одобряю это. Просто политика — грязное ремесло, требующее иногда грязных решений.

— Не за людей они боялись, а за себя, — ответил Алекс. — Ладно…. Я не вижу смысла это обсуждать, — Алекс отвернулся, на лице его было недовольное выражение, озлобленное.

Василиса ухмыльнулась, и присела рядом с Алексом, положив ладонь ему на бедро.

Алекс сглотнул, сразу же покраснел, вспомнив, как занимался с ней сексом.

— Почему ты не впадаешь в отчаяние? — поинтересовалась Василиса. — Ты ведь на пороге отчисления. Еще хочется болтыхаться?

— Я не собираюсь сдаваться, — ответил Алекс, не отрывая взгляда от ладони Василисы, которая теперь легла на пах. — Я должен уничтожить этих тварей. Всех. И должен защитить людей.

— Как же меня заводит твоя целеустремленность, — Василиса села перед Алексом на колени, и расстегнула ремень его армейских брюк, затем запустив руку ему в штаны, и схватив за твердеющее мужество. — Ты не представляешь, сколько внутренней силы я в тебе чувствую. Меня к тебе очень тянет, а я даже толком ответить не могу, почему. Ты не такой как все те, с кем я спала до этого.

Женские руки возбудили Алекса моментально. Он прикрыл глаза, тихо простонав, и в этот момент Василиса вытащила мужество. Оно столбом торчало из расстегнутой ширинки, и Василиса, с жадностью посмотрев на него, облизнула ствол сверху донизу, затем сомкнув губы на красной головке.

Вспышка теплого удовольствия в животе заставила Алекса сжать плед руками, и бедрами податься вперед, чтобы войти в рот Василисы глубже. Василиса чутко поняла, чего Алекс хотел, и взяла так глубоко, что он уперся ей в горло. Она дрогнула от легкого рвотного рефлекса, крепче сцепив губы на стволе, и затем стала двигать головой вверх и вниз, всецело отдавая себя одолевшей ее страсти.

Струйки слюны текли по раздувшимся жилам ствола, и Алекса

это возбудило настолько, что он не устоял перед соблазном взять Василису за затылок, пальцами почувствовав мягкость ее волос. Двигалась она умело, и удовольствия доставляла просто немереное количество.

Сердце Алекса стало колотиться быстрее. Головка пульсировала вспышками удовольствия, и чресла Алекса будто закипали, и вот-вот должно было случиться извержение.

Алекс простонал, содрогнулся, и руками надавил на голову Василисы, погрузившись глубже в ее рот. Василиса почувствовала на языке вкус спермы, брызгавшей из уретры, и вдруг на короткий миг выпала из реальности.

Она увидела горизонт, горбившийся заснеженными пиками высоких гор, и облака, плывущие над ними. Над облаками, возвышался колоссальных размеров человекоподобный белый гигант. Кожа его будто сияла, казалась тонкой и легкой, и сам гигант светился изнутри странным светом, напоминая рентгеновский снимок. Черным контуром под белой кожей виднелся весь скелет. Ребра, руки, ноги, все кости.

Огромные, свирепые глаза были окаймлены черной костью глазниц, проступавших под кожей пугающим рисунком. В огромных рельефных мышцах чувствовалась нечеловеческая сила, способная в буквальном смысле сворачивать и двигать горы. Василиса застыла, чувствуя мощь гиганта и испугавшись ее настолько, что сердце пропустило пару ударов.

Вспышка перед глазами вернула Василису в реальность.

Алекс прожужжал ширинкой и застегнул ремень. Он удовлетворенно посмотрел на Василису, но, увидев ее озадаченность, встревожился.

— Что случилось? — обеспокоенно спросил Алекс.

— Я что-то видела, — спокойно пояснила Василиса. — И теперь я не уверена, что это. Мои, или чужие воспоминания. Слишком ярко для простых воспоминаний. Наяву такое увидеть невозможно. Меня будто бы перенесло в другую реальность. Видимо, мне можно было не трахаться со всеми курсантами подряд, и хватило бы одного тебя.

Василиса расстегнула китель, и взгляд Алекса притянуло на половину скрытой грудью. Китель сразу же захотелось отодвинуть в сторону, чтобы разглядеть соски. Василиса грациозно оседлала Алекса, положив руки ему на плечи, и сказала нежно:

— Трахай меня. Я хочу видеть больше.

Два часа они провели в постели. Алекс заканчивал Василисе в рот, кончал в анальное отверстие, и даже внутрь кончил, что не вызвало даже капли возмущения. Откуда берутся дети — Алекс давно знал. И когда с тревогой взглянул на Василису, то она отмахнулась, сказав, что у нее какая-то болезнь, не позволяющая ей иметь потомство. Достоинство Алекса, к слову, натерлось и болело, прикоснуться нельзя.

— Я ничего не видела, — говорила Василиса, сидя на краю кровати и застегивая китель. — В этот раз вообще ничего не видела. Странно. Но мне было очень хорошо, — она с искренней улыбкой взглянула на Алекса. — Для своего возраста ты круто трахаешься, и член у тебя большой. Не без удовольствия повторю еще раз.

Алекс был доволен тем, что Василиса стала его первой женщиной. Опытной женщиной, красивой, со странным характером. Характером, совмещающим в себе доброту и редко возникающую злобу. Про Айрис он уже думать забыл. Точнее вспоминал иногда, но без того трепета и тепла, которое было раньше. Думал о ее симпатии к Данни без ревности. После Василисы все эти очень глупые и безраздельные чувства прошли как-то сами собой.