Пять плюс три
Шрифт:
По дороге, пока шли к автобусу и в самом автобусе, бабушка задавала Матвею вопросы.
Эти вопросы Матвей считал бессмысленными — ведь бабушка каждый раз подробнейшим образом расспрашивала воспитательницу о том, как жил Матвей всю неделю — и поэтому отвечал монотонной скороговоркой:
— Не ушибался, ничего у меня не болит, никто меня не обижает, двойка по чистописанию. Ты обо всём, обо всём знаешь!
— А не дружишь ни с кем почему? — с огорчением спрашивала бабушка. — Тебе не нравятся интернатские ребята?
— Ой, перестань, бабушка! — отмахивался Матвей. —
— А что ему делается? Ты бы лучше спросил, как я себя чувствую.
— А как ты себя чувствуешь?
— Сам бы, по своему почину, спросил, а так что же… Сердце не совсем, а вообще ничего…
Дома, едва переступали порог, бабушка начинала Матвея кормить, хотя он твердил, что недавно пообедал. И ужасалась, какой у него плохой аппетит.
— А теперь, — убрав со стола посуду, говорила бабушка, — садись писать письмо папе!
Развалившийся на диване с книжкой Матвей бурчал:
— Ну вот! Так сразу! Потом напишу. Вечером.
— А вечером скажешь: завтра утром. А сам побежишь гулять. Опять не успеешь написать.
— Как ты, бабушка, милая, всегда пристаёшь… Я сказал: потом напишу! На самом интересном месте читаю.
— Если книжка хорошая, то в ней все места интересные. Да ты хоть несколько фраз напиши. Чтобы папа хоть твоим почерком никудышным полюбовался. А то что это? Папа где-то там за тридевять земель ждёт-не дождётся письмеца, а сыночек… эх, сыночек и в ус не дует.
— Как это не дую? Очень даже дую, — не думая, что говорит, бормотал Матвей.
— А усы у тебя есть? — посмеивалась бабушка.
— Какие усы? Ой!
В конце концов Матвей сдавался. И хоть не каждую субботу, но усаживался писать папе письмо.
Написав несколько фраз, он вскакивал, потягивался с удовлетворением, как человек, закончивший адски трудную работу, и убегал в сад или забирался на любимый чердак.
Надев очки, бабушка долго читала и перечитывала корявые строчки, выползшие из-под пера внука, и мучилась сомнениями: посылать или не посылать Степану Матвеевичу эту пачкотню? А ну как посреди морей и океанов Степан Матвеевич взволнуется, прочитав Матвейкины каракули? Смысл их кое-где странен, кое-где и вовсе тёмен… Зачем же беспокоить человека, который за дальностью расстояния всё равно ничем помочь не может?
Повздыхав, бабушка прежде всего переписывала для себя писанину внука. На всякий случай: вдруг пропадёт письмо. Не зайдёт экспедиционный корабль в назначенный порт, разминётся с другим кораблём, везущим почту, да мало ли что может произойти. А вернётся Степан, уж тут она ему всё покажет. Дома-то чего таиться? Вот, гляди, старался сынок, не забывал отца!
Сама бабушка писала часто, и письма её были похожи друг на друга, почти как близнецы Окуньковы. В каждом письме сообщалось, что всё, решительно всё у них с Матвеем обстоит благополучно.
Ещё минута колебания, и бабушка всё-таки запечатывала в конверт «оригинал» Матвея и
Вот что в разные субботы, между которыми проходила иной раз не одна неделя, написал со страшными ошибками Матвей отцу.
«Здравствуй, папа!
Твоё письмо я получил. Ск. всего тебе повезло видеть летающих рыб? Стеша говорит, что ета животная редкая. Мне в интернате очень надоело. Надо побежать в сад: пачему-то лает —1.
Твой сын Матвей Горбенко».
«Дорогой папа!
Ты плаваешь хорошо? Думали что я не закрыл клетку, а выпустила Чикота противнющая Сонька. Воспитательница Любов Андреевн сказала, что ето игаизм решать задачи лентяям. А девочкам решать тожа игаизм? Я забыл спросить. Минус единица занозил лапу. Бабушка долго вынимала, а я держал за морду. Чикот потерялся када был шторм. Нашли его под кроватью. Он попал в аказию к 3-ье классницам.
Целую тебя. Матвей».
«Папа дорогой!
Уже ты в морях похолоднее или ище в жарких окиянах? У дяди Миколы фамилия Чертапалох. Может быть и Репейник фамилия. Окуньки стали исправляться. У Сони больна мать. Но се равно она плохая. Стеша спрашивает каких морских птиц ты видел? И ваабще каких всяких зверей котор живут в море и в океане.
До побаченья. Твой сын М. Горбенко».
«Здравствуй, папа!
Пиши почаще. Я, бабушка и —1 очень без тебя соскучилис. Почти все наши мальчишки хотят быть моряками. А математики плавают на кораблях? Патому что я хочу кода вырасту считать ракеты и тожа плавать на корабля. Стеша говорит был бы у нее папа она писала бы иму письма каждый-каждый день. Целую тебя мой папа. Матвей».
«Папа, здраствуй!
Папа, я хочу тебя видеть прямо не знаю как!!! Одну задачу я успел решить, а другая потерялась. Почему-то она оказалась у директора. Я был рад, а все смеялись. Большие мальчики стали меня бить, а я им ничего не зделал. Костя меня отбил. Дал им на орехи. Он страшно сильный. Он сам вернулся где я. Бабушка и —1 тебе кланяются и целуют тебя. И я целую. Приезжай!!!!
Твой Ма-тю-ха.
Золотник старая мера веса, теперь грамы. И метры а не аршины».
«Здравствуй, милый папа!
Отец дождётся письма от сына через 50 дней после того как сам отправил письмо. Так бы через 45 дней, но была некогда в ту субботу бабушка пролила кампот мы долго вытирали стол А в воскресенью Петька запускал змея. 50 дней это страшно долга. Ето так долго, што я испугался, када сосчитал. И 45 дней это всё равно месяц и ещё 15 дней. Пусть лучше письмо сына сбросит на корабль самолёт. Реактивный. Реактивные могут быстро. Я тебя крепко целую. Ты когда же приедешь наконец домой??? Матвей».