Пять рассерженных мужей
Шрифт:
Да, я так подумала, потому что искренне считаю, что мужчины созданы для славных и трудных дел, а такой безделицей, как тресканье шашлыков и попивание пивка могут и женщины заниматься. Женщины же, их жены, пашут, надрываются, чтобы лбов этих прокормить, лбы же развлекаются у костра, как пионеры.
Конечно сердце кровью облилось! Я сразу вспомнила Тамарку. Бедная баба до отвала лет двадцать уже не спала. Все мечется, из кожи лезет, для семьи старается, а Даня за неё сон добирает.
А Тося? Маленькая, тощая,
А Маруся? Та бедная с утра до вечера ноги в буфете оттаптывает, с немыслимым напряжением по десять часов в день глядит, чтобы покупатель её не облапошил.
А Роза? Куда с утра до вечера гинеколог Роза глядит и говорить не хочется… Хотя, наши непутёвые мужья круглосуточно с радостью смотрели бы туда, дай им денег и воли.
Можно представить как негодовала я. Сильно негодовала, но недолго, потому что мужья быстро стрескали шашлыки и принялись считать «капусту». Архангельский, по старинке, инициативу взял на себя.
— Ну, Жека, — обратился он к моему бывшему, — рассказывай. Как вы с Тасей съездили?
Конечно же я превратилась в уши, потому что начала во вкус входить с этим их бизнесом: любопытно было, что эти непутёвые придумали на этот раз.
— Значит так, — обстоятельно начал Евгений. — Эта тема, похоже, попрёт, это, думаю, толковый бизнес. Надо начинать. Короче, мы с Тасиком удачно пересекли границу ближнего зарубежья, встретил нас там зёма, прижился там, считай уже местный. Встретил нас, все путём…
«Куда это их носило?» — изумилась я.
Женька тут же мне и ответил, ну не мне, конечно, ну, да и я уши не затыкала.
— Из Симферополя зёма повёз нас на тачке своей в Севастополь, а как к Севастополю подъехали — не пущают. И взяток не берут. Что делать? Воскресенье. Зёма наш разволновался. «Братаны, — говорит, — все начальство отдыхает.»
— Думали уже в горах ночевать, — пожаловался Тася.
«Цену себе набивают,» — сразу установила я.
— Короче, — продолжил Евгений, — мы отправили зёму одного через пост, а сами почапали пешим через горы. Договорились, что он от поста отъедет и нас на дороге подождёт. А зёма предупреждает: «Вы, — говорит, — только через горы осторожно идите, а то там беркутовцы частенько в засаде сидят. Это типа вашего ОМОНа.» Мы с Тасей переглянулись и пошли.
«Ну, — подумала я, — сейчас такими балладами душу корчевать начнёт.»
Не я одна так подумала. Архангельский тоже насторожился:
— И как?
— Нормально, — разочаровал его и меня Евгений. — Через горы прошли, зёма нас подобрал и сразу в цех отвёз. Поглядели мы, вполне приличные гробы, хоть и беспредельно дешёвые. Хохлов расспросили что да как, короче, все нормально.
Я ушам своим не поверила и у Мишеля поинтересовалась:
— Что он сказал? Приличные что?
— Гробы, — ответил он.
«Совсем наши мужики офигинели, —
А разговор, тем временем, темпы набирал. Архангельский деловито спросил:
— Жмурконтору цена устраивает?
Женька оживился:
— Ещё бы, в три раза ниже нашей. И материалу — хоть задницей ешь. Витя уже и ДВП нашёл дешёвую, и с тканью договорились и даже с гробом этим в жмурконторе побывали. Марусин родственник, ну тот, к которому ты нас посылал, сказал, что хоть сегодня товар возьмут, только ГОСТ требуют.
Даня с важностью заявил:
— ГОСТ добудем и можно производство открывать.
Пупс засомневался:
— А не слишком ли хлипкие эти гробы? ДВП все же материал ненадёжный.
Тут уж хором заговорили и Женька и Тасик. Бросились рассказывать как в том цехе, где они гроб купили, устраивались испытания: положили в гроб местного бугая и трясли его, пока он не взмолился.
— И не развалился? — скептически осведомился Пупс.
— Если хочешь, на Ване проверим, — предложил Тасик. — Женька, вытаскивай трофей.
Мгновенно на поляне появился гроб, на который Архангельский без всякого вдохновения посмотрел и тоскливо изрёк:
— Мал он мне. Не пройду по росту. Женьку лучше положим давайте.
Даня запротестовал:
— Сам лезь. Ты тяжелей. Уж если проверять, так проверять, тут нужен верняк. Как-никак производство открывать собираемся, бабки вкладывать.
«Вот же урод!» — возмутилась я, вспоминая экспроприированные из домашнего сейфа три штуки и горе Тамарки.
— Да, Ваня, — согласился Женька, — для пользы предстоящего дела лучше всего тебя положить в гроб.
Умный Пупс с этой мыслью так грамотно согласился, что у Архангельского отпали последние сомнения, и он нехотя полез в гроб. Мужики его мигом подхватили и затрясли. Долго трясли, но гроб, как ни странно, выдержал.
— Хорошая вещь, — похвалил гроб Даня, когда Архангельский восстал из него. — Как вы довезли такую неудобную штуковину?
Женька заскромничал:
— Нормально, из экономии в поезде. Он же лёгкий. Я как чемоданчик его нёс, ручки с Тасей приделали. С проводницей договорились, она поставила его в тамбур, в последний вагон. Чудесно доехали.
«Слышала бы его Юлька, — подумала я и возрадовалась: — Господи! Какая я счастливая! Мой Мишель! Мой замок! Сколько у меня приятного всего! А у Юльки одни гробы и котики.»
И в это время Мишель мне шепнул:
— Слышишь?
Я прислушалась:
— Нет.
— Машина приближается. Остановилась.
— Тебе показалось.
Отмахнувшись, я вернулась к мужьям. Даня подробно рассказывал о том, как добывал ГОСТ. По всему выходило, что нет смелей героя. Всех чиновников за копейку купил и ГОСТ почти добыл, только куда, спрашивается, Тамаркины три штуки делись?