Пять рассерженных мужей
Шрифт:
Здесь надо сказать, что сама банька, собранная из брёвен, интереса не представляла. Толщина стен и отсутствие окон становились непреодолимым препятствием на пути моих чаяний. Однако по этому поводу я и не волновалась, рассчитывая только на предбанник. Во-первых, предбанник был наспех сколочен из досок, щели между которыми позволяли не только подслушивать, но и подсматривать. К тому же я знала, что в баньке Евгений вряд ли расположится, поскольку сама же когда-то сформировала у него другие привычки.
— Софи, дорогая, накинь пиджак, — посоветовал Мишель,
И он уже сидел в крапиве.
— Пиджак? Зачем? — удивилась я. — Совсем же не холодно.
— Да, — согласился он, — боюсь, что тебе даже жарко, крапива.
— Ах, это, — отмахнулась я. — Ерунда. Не обращай внимания.
Мишель удивился:
— Как же не обращать? На мне костюм и под ним рубашка, а у тебя и руки и ноги обнажены.
«Какие все же неженки эти иностранцы,» — подумала я и спросила:
— И что? Что случится с моими руками-ногами?
— Их обожжёт крапивой.
— Уже обожгло, — похвастала я.
Мишель испугался:
— Тебе больно?
— Зато циллюлита не будет…
И тут я услышала, наконец, гул машины. Практически следом и Женькину «Тойоту» увидела, лихо съезжающую с пригорка к озеру.
— Ой, — пискнула я, — смотри!
Мишель и без моего приглашения смотрел во все глаза. «Тойота» же скрылась за банькой и, выехав на полянку, показалась с другой стороны. У предбанника возле громадного дубового пня она остановилась, и в тот же миг распахнулись сразу все дверцы. На полянку высыпали Евгений, Архангельский, Даня, Тася и Пупс.
— Вся гоп-компания, — прошептала я.
— Кто эти люди? — спросил Мишель.
— Самый красивый — мой бывший муж, остальные мужья подруг.
Он удивился:
— У тебя так много подруг?
Я пояснила:
— Подруг гораздо больше, здесь же не все мужья, да и не у всех подруг эта роскошь имеется. Некоторые вообще избегают лишних проблем.
Мужья тем временем засуетились вокруг машины. Торопливо разбирая и таская пакеты в предбанник, они то и дело натыкались на громадный дубовый пень, служивший обычно столом. Архангельский зычно подгонял друзей, пугая их темнотой. Ночь и в самом деле заспешила на землю — сумерки стремительно густели, суетящиеся на поляне мужчины размывались прямо на глазах, превращаясь в серые нечёткие фигуры.
Зря я думала, что Мишель не захочет в засаду. Он действительно умел жить моими интересами и с любопытством наблюдал за мужьями.
— А кто вон тот, полноватый? — спросил он, показывая на хитреца и лентяя Даню, схватившего самый маленький кулёчек и в мечтательности застывшего, созерцая воды озера.
Было очевидно: он не спешил тащить кулёк в предбанник, чтобы не возвращаться за новым. Даня всегда рассчитывал на трудолюбие окружающих, но в данный конкретный момент окружающих он выбрал опрометчиво: и Женька, и Тася, и Ваня и Пупс трудолюбием никак не страдали. Впрочем, кульки они расхватывали бодро, из чего можно было заключить лишь одно — кульки набиты алкоголем и закуской.
Я компетентно пояснила:
— Тот, рыхлый и вялый — Даня, муж Тамарки,
— А тощий? — спросил Мишель.
Я тут же выдала объективную характеристику:
— Тощий и длинный — Пупс по имени Витька. Он язвенник, умник, интеллигент, бухгалтер и муж Розы.
— А невысокий?
— Мужичок с ноготок — Тасик — муж Тоси, кобель, жадина и трепач.
Я задумалась: все ли о Тасе сказала? Обзор скуден, ну да и Таси того совсем немного.
«Ничего, вроде, не упустила, « — подумала я и подытожила:
— Да, там мой Женька, Даня, Тася и Пупс, а все остальное, это Архангельский, муж Маруси.
— Здоровый мужик! — восхитился Мишель.
— Это ты не видел его Марусю.
Мужья, тем временем, освободили багажник «Тойоты» и суетились уже кто в предбаннике, кто на поляне. Архангельский, конечно же, всех подгонял. Без этого он не может — обязательно должен инициативу в свои руки взять, чтобы ему что-нибудь другое туда не сунули, потяжелей.
— Женька, — громко командовал он, — отгони с поляны машину. Даня, разводи костёр, Виктор, мясом займись, Тасик оттащи пивко в озеро, остывает пускай. Давайте, давайте, орлы, шевелитесь. Быстренько варганим шашлычок, накрываем стол, садимся, закусываем и считаем «капусту»!
Я схватилась за голову:
— Ой, е-моё! Опять они за своё?!
Глава 36.
Совпадение
Вашингтон.
Кафе «Капитолий»
В кафе, облюбованное Лоуэллом Понтом для конспиративных встреч, Майкл Робин вошёл за пять минут до встречи. Лоуэлл был уже там. Майкл избавился от влажного плаща и присел за столик разведчика из Государственного департамента.
— Вы угадали моё желание, мистер Понт, — пропуская приветствие сказал Майкл. — Я просто-таки мечтал о встрече с вами, и вот… не успел сказать и слова, как вы сами предложили…
Лоуэлл лишь пожал плечами. Активность и напористость этого человека не соответствовали его положению.
«Следовало бы ему вести себя поскромнее», — подумал Лоуэлл.
— Напомните мне ваше имя до натурализации, — сухо попросил он.
— Вы его отлично знаете, мистер Понт, — раздражённо отозвался Майкл. — У нас есть значительно более интересная тема для беседы, а ваше желание до бесконечности шантажировать меня мелкими грешками прошлого уже неактуально.
— Зря вы так думаете, — живо отреагировал Лоуэлл. — Актуализировать можно любую фантазию. А с вами и фантазировать незачем.
— Ладно вам, — миролюбиво откликнулся Майкл. — Говорите, чего хотите и не слишком налегайте…
— Мне нужно, чтобы вы сказали ваше имя до натурализации в США, — продолжал гнуть своё Лоуэлл.
— Черт с вами, — согласился Майкл. — Меня звали Михаилом Робиновичем. Довольны?
— Конечно, — кивнул Лоуэлл. — Вы прибыли в США из Пакистана, куда попали как военнопленный. До этого служили в русской армии. Звание — старший лейтенант. В Пакистан попали во время Афганских событий. Как пленный.