Пять секунд будущего. Морпех Рейха
Шрифт:
— Э-э-э… Да нет, я просто удивился…
— Тому, что я еврей?
— Эм-м-м…Исаак, я прошу прощения, если что-то показалось вам странным… У меня осколок внутри черепа и полная амнезия, понимаете? Я могу нести всякую чушь, задавать странные вопросы, говорить о том, чего не было, и не знать того, что было… Если что-то покажется вам ненормальным с моей стороны — отнеситесь с пониманием, будьте добры, хорошо?
— Без проблем, герр Нойманн. Вы ветеран?
— Судя по моему досье — да. Но этого я тоже не помню. Так что вы хотели?
— Я тут, говоря вашим, военным
Я почесал затылок.
— Знаете, вроде все устраивает… Скажите, а… тут есть доступ в компьютерную международную сеть?
— Международную? Первый раз слышу. Но если вы про Рейхснетц — то нет, на территории поместья Дома Айзенштайн не работают никакие средства внешней связи. Это как бы военный режимный объект. Связь возможна только из переговорного пункта, я, например, жене только оттуда позвонить могу.
— Ах, ну да, упустил… Исаак, а тут можно где-то разжиться фильмами, скажем?
— Да, без проблем. У вас есть доступ к медиа-серверу внутренней сети, там этого добра вагон и малая тележка.
— Ой… Я не дружу с компьютерами, честно говоря… Да и память потерял… Исаак, а вы не могли бы, скажем, записать для меня на носитель подборку фильмов на определенную тематику?
— Конечно. На какую?
— Что-нибудь про войну. Про морскую пехоту… Только, пожалуйста, что-то близкое к реальности, без чрезмерной киношности.
— Постараюсь. Я поручу это своему напарнику, он любит фильмы. Как он сделает — я принесу. Минут двадцать.
— Заранее спасибо!
Он ушел, а я порадовался своей осторожности: буду разбираться, что к чему, потихоньку и не напрямую. Ляпнуть что-то типа «а вы не могли бы принести мне информацию о холокосте и концлагерях?», вероятно, было бы ошибкой.
В ожидании фильмов я пощелкал пультом, переключая каналы, и понял, что могу угадывать тематику следующего канала, но не слова диктора. Странно.
В новостях я не нашел для себя ничего приятного, только упоминание о том, что в Париже открыли мемориал павшим солдатам вермахта. Добавим сюда тот факт, что Нойманн служил на немецком лайнере «Эльзас» — и становится понятно, что Франция как государство больше не существует. Печально, но я чего-то такого и опасался.
Вскоре пришел Исаак и принес практически обычный лазерный диск, на котором я нашел десяток фильмов в хорошем качестве. Первым значится «Охота на «Красного Кашалота»» — знакомое название. Ладно, начнем с него.
Из вступления я сразу понял суть: год тысяча девятьсот шестидесятый, экипаж большого противолодочного корабля «Лютцов» преследует вдоль норвежского побережья вражескую подводную лодку класса «Кашалот» — самую большую из известных — сеявшую ужас и смерть на своем пути и уже почти настиг ее.
Драматизма добавил тот факт, что «Лютцов» уже давно израсходовал весь запас глубинных бомб и теперь преследует подлодку в надежде, что рано или поздно она будет вынуждена всплыть. Расчетный маршрут подлодки значительно превысил половину ее дальности хода: чтобы
Начало фильма не содержало собственно боевых действий: командиры «Лютцова» и «Кашалота» играли в «игры умов», пытаясь перехитрить друг друга, при этом подводник не знал наверняка, что «Лютцов» уже не имеет глубинных бомб.
Ситуацию на борту противолодочного охотника усугублял конфликт двух офицеров: главного героя, командира отряда морской пехоты, и командира взвода СС. Эсэсовцы были представлены крупными плечистыми парнями, чью элитарность подчеркивали сверхтяжелые боевые экзоскелеты, на жаргоне именуемые сокращенно «уберами», от слова «убершвере».
Тем временем подлодка попыталась скрыться в норвежском фьорде, в котором располагались маленький порт и городок, а также небольшой старинный замок и рудник. В этот момент капитан «Лютцова» заметил в бинокль силуэт еще одного противолодочного корабля, идущего в фьорд через другой пролив, навстречу «Лютцову».
— Кажется, не мы одни охотимся за красным ублюдком, — сказал капитан и велел помощнику связаться с встречным кораблем.
Ловушка выглядела почти захлопнутой, но «Кашалот» умудрился перед самым носом нового корабля уйти в другой, внутренний фьорд, потому что капитан встречного охотника неверно понял план и остановился на самом входе вместо того, чтобы пройти чуть дальше и перекрыть еще и выход во внутренний фьорд.
Далее произошла удивительная сцена: капитан «Лютцова» на жутко ломаном русском языке ругался с другим капитаном по радио, употребляя такие фразы, как «сработанные звиздецы» и «тупые русские Иваны»… Стоп. Если русские Иваны помогают ловить «красного ублюдка»… то, получается, что под красными ублюдками понимаются не русские?! Вот сразу как-то интересно стало… И надо бы подсказать режиссеру, что правильно говорить «обделавшиеся», а не «сработанные», а слово «звиздец» употребляется для характеристики ситуации, а не собеседника…
Русский капитан, обозначенный в субтитрах как «Русский Иван», в ответ ругался на таком же ломаном русском языке.
— Эх, зря мы в двадцать втором согласились на сепаратный мир, — прокомментировал перепалку первый помощник, — если б не согласились — был бы орднунг и у русских Иванов…
— Да, но что тогда было бы в Европе? — задал философский вопрос морпех.
Позднее был показан и русский корабль с его экипажем — такой махровой клюквы я еще не видал. Все актеры, играющие русских моряков — сплошь здоровенные бородатые увальни с лицами, не обезображенными интеллектом, военная форма отсутствует полностью, замененная на ватники, головные уборы — шапки-ушанки, субординация хромает, никаких тебе обращений по званию — только «Петрович», «Сидорыч» да «Иваныч». Не военно-морской флот, а какой-то колхоз. Корабль — неряшливый и разваливающийся, то тут что-то отказало, то там не работает. В дополнение ко всему этому команда проводит досуг на палубе, бренча на балалайке, хотя вроде как должна быть боевая тревога и полная готовность, а еще на корабле — нет, ну вы видели?!! — преспокойно бродит ручной медведь.