Пять секунд будущего. Морпех Рейха
Шрифт:
— Не стоит недооценивать русских, герр фюрер.
— Ладно, не буду. Но то, что вы предлагаете… это все равно фантастика.
Я покачал головой:
— А вот ни капельки. Это уже делали не раз, причем еще в седую старину. Помните, от кого вермахту достались в наследство кресты на знаменах? Чем то, что я предлагаю, отличается от крестового похода?
— А сейчас слово предоставляется делегации Рейха. Прошу вас, герр фон Дойчланд.
Я встал, одернул полы пиджака, и подошел к микрофону на трибуне.
— Благодарю вас, господин председатель. Дамы, господа… мы тут собрались, чтобы решить срочные важные проблемы, но я позволю себе начать издалека, поскольку проблема стара и срочно ее решить не получится… Здесь, в Лиге Наций, собралось все разнообразие культур, народов, обычаев, устремлений, точек зрения, религий Старого Света… Как вы полагаете, что объединяет всех
Я перевел дыхание и обвел зал взглядом: слушают. И вроде бы даже внимательно.
— И вот тут я подхожу к теме нашей встречи здесь и сегодня. Ацтеки. Наше желание мира и вера в светлое будущее — это то, что отличает нас от них. Они, в отличие от нас, никуда не карабкаются, все, что ими движет — это желание ублажить их кровожадных богов сердцами, вырванными из груди жертв. Взгляните на нас и вспомните, что пятьсот лет назад мы были ничем не лучше их — но где мы сейчас? Мы уже не ведем войны за землю и жизненное пространство, предпочитая отгородиться друг от друга меньшими державами-сателлитами, и вся наша борьба заключается в перетягивании тех или других стран в свой альянс. Русские больше не ходят в атаки с криками «За царя и отечество!» — они тихой сапой перекупают подешевке тут и там то, что наши союзники получают от Рейха, и пытаются продать им то, что они купили бы у нас, таким образом воруя заказы у предприятий Рейха. Война никуда не делась, но перешла из военной плоскости в экономическую… Посмотрите на наши религии — пятьсот лет назад они были ничуть не лучше, чем ацтекская, но прошло время, и теперь священники учат нас любить других людей, а не тыкать в них вилами за то, что те не в ту сторону крестятся. Время идет — мы меняемся. Становимся более развитыми и цивилизованными. Мы в полной мере осознали, что сделать добро себе — это лучше, чем навредить чужаку. Эпоха войн в Европе закончилась, и теперь стреляют, в основном, в странах третьего мира, неблагополучных, в порядке гражданских войн… А теперь посмотрите на ацтеков и осознайте: мы были такими же пятьсот лет назад. Но мы стали лучше — а у ацтеков воз и ныне там. Они не меняются. Им не нужен мир. Им, как и пятьсот лет назад, нужно больше крови для их богов. Они уже никогда не станут, как мы, не бросятся следом за нами карабкаться на вершину эволюции. Они выбрали иной путь… тупиковый. Они перенимают у нас технические достижения — подлодки и огнестрел. Придумывают свои средства вроде ракетных ранцев. Совершенствуют методы войны. Но их цель осталась неизменной — больше крови кровавым богам!
Я глотаю воду из стакана и обвожу взглядом зал: слушают, и внимательно. Ничего удивительного: последнее время было богато на события. Атаки по сходной схеме последовали на Дальнем Востоке и в Китае. Нападение на китайские провинции Цзянсу и Гирин стали особо резонансными, а в Шанхае перед атакой боевые пловцы ацтеков даже взорвали стоявший в порту японский линкор, прежде символ японского владычества и протекционизма. Во всех трех случаях было много жертв среди мирных китайцев, хотя и жандармерия метрополии, состоящая из японских солдат, и местные полицейские дрались отчаянно: японцев было мало, китайцам не хватало серьезного оружия. Как итог, в Китае начались серьезные беспорядки и протесты против Японии: одни китайцы требуют оружия, раз японцы не могут их защитить, другие задаются вопросом, а нужна ли китайцам защита японцев и не пора ли их прогнать.
Само собой,
— И вот тут я, наконец, заканчиваю с лирикой и перехожу к прозе прагматизма. Есть мы и есть они, совсем непохожие на нас. И они не дадут нам жить в мире. Мы никогда не сможем быть уверенными в завтрашнем дне, пока ацтекская империя, выстроенная на крови, существует. Я обращаюсь к собравшимся здесь делегатам с предложением всерьез рассмотреть окончательное решение ацтекского вопроса. Да, это потребует от нас сил, жертв и потерь, но оно того стоит. Мы должны на время отбросить наши разногласия и объединиться в единый фронт. Одна, самая последняя большая война за мир для наших детей и будущее без войн для грядущих поколений. Уничтожить империю ацтеков до основания, разрушить все храмы до последнего, уничтожить все следы их религии — без этого у нас не будет надежды на светлое будущее. И знаете, что? Я думаю, за это нам будут благодарны не только наши потомки, но и потомки ацтеков. Свергнуть тиранию кровожадных богов — достойная цель, и я сомневаюсь, что у нас есть иной путь. Либо мы решаем эту проблему раз и навсегда — либо когда-нибудь она «решит» нас. Мы и ацтеки — два паука в банке под названием «Земля». Останется только один, и я приложу все силы к тому, чтобы остались мы. Именно так и работает естественный отбор.
После моего выступления в Лиге Наций последовала длительная кропотливая работа. Фюрер, Айзенштайн и многие другие развили бурную деятельность по организации «последнего крестового похода».
Принцип остался неизменным: солдаты идут сражаться со злом с пламенеющими сердцами, организаторы готовятся делить барыши. Было потрачено много сил на то, чтобы донести до правящих кругов геополитические перспективы, но в конечном итоге мы преуспели. Попотеть пришлось и мне: я стал едва ли не самым узнаваемым человеком в мире. Перспективы перспективами, но без пламенеющих сердец паладинов геополитика не сможет ничего, так что мне довелось стать «лицом» предприятия и лидером «крестоносцев».
Прошло целых три месяца — и вот уже моя мечта брезжит на горизонте. Организовав международный координационный штаб, мы узнали, что не только у вермахта есть резервный план по нанесению ответного удара — он есть и у русских, и у японцев, и у англичан. Маховики военной машины начали вращаться.
Не обошлось и без секретных протоколов о разделе двух материков, к счастью, все это прошло мимо меня.
Многое пошло не по плану, но в итоге новый крестовый поход собрал под свои знамена большое количество добровольцев со всех уголков мира, был разработан масштабный план атаки.
До часа «Ч» осталось всего ничего.
Я набрал номер и поднес телефон к уху.
— Алло? — отозвалась Агнешка.
— Привет. Ты где?
— Ой, Зигфрид, это вы! Ну, я сейчас в университете, у нас перемена…
— Я жду на стоянке возле университета. У черного «Майбаха».
— Уфф… Ладно, с последней пары я сейчас отпрошусь.
Мне не пришлось ее долго ждать: Агнешка едва ли не прибежала.
— Вау, Зигфрид, я уж и не думала, что мы когда-нибудь встретимся… Вы надолго?
— Увы, нет, времени у меня в обрез, потому буду предельно краток. Агнешка, ты выйдешь за меня замуж?
Агнешка потеряла дар речи секунд на двадцать и густо покраснела, но когда заговорила — ее ответ был таким, на какой я и рассчитывал.
— Тогда садись и поехали.
Процедура регистрации брака много времени не заняла: нас пропустили без очереди и по моей просьбе обошлись без лишней торжественности, а кольца я купил еще в Германии.
— Ну вот, — сказал я своей новоиспеченной жене, когда мы вышли на улицу, и вложил ей в руку ключи от особняка: — теперь у тебя есть законный дом, за который тебе не нужно платить налоги, только за воду и электричество. Еще ты можешь пускать квартирантов или сдавать его внаем целиком. Полагаю, это решит твои материальные проблемы раз и навсегда.
Она растерялась, а затем ее внезапно поразила совершенно верная догадка.
— Только не говори, что ты женился на мне лишь ради того, чтобы…
— Прости, Агнешка. Сама понимаешь, я скоро уезжаю с недружеским визитом в Америку и могу уже не вернуться. И если так — то дом останется тебе, а не пропадет. — Я вздохнул и солгал: — при других обстоятельствах я бы женился на тебе по-человечески, ну, как это обычно люди делают, но… У меня есть дело, которое я должен сделать любой ценой, и пока оно не сделано — я не могу жить, как все. Прежде чем заводить семью, я должен быть на сто процентов уверен, что возле моего дома не всплывет подлодка и не появится вендиго. Так что пойми и прости, что вот так, сразу после свадьбы ты рискуешь стать вдовой, и что свадебного путешествия у нас не будет — тоже прости. Так вышло. Я хотел бы, чтобы было иначе, но вот так.