Пять шагов навстречу
Шрифт:
— Прости, у меня нет.
— Я видела, что у тебя есть!
— Это мои последние деньги, — лгу я, но это только ради неё. Я не хочу стать той, кто угробит чью-то жизнь. Передозировка и клеймо, которое я поставлю на себе. Жить, зная, что могла отказать — хуже, чем враньё.
— Мне нужно отдать долг, — вторит она, но я отчетливо вижу и чувствую ложь.
— Прости, Деби, это ради тебя.
С этими словами вырываю руку и открываю дверь, покидая комнату. Это не только ради неё, но и ради себя. Чувство самосохранения и самозащиты срабатывает автоматически. В первую очередь человек всегда обезопасит себя, а не постороннего. И я именно такой человек.
Враньё, —
Камень на шее вырастает и становится тяжелее. Это действительно так. Несколько дней назад я зашла в библиотеку после тренировки, и когда женщина спросила, не видела ли я её помощника, я ответила, что он читает где-то между стеллажами. Защищая его — я в ответ получаю нападение, именно это сподвигло вернуться назад и забрать его вещи, чтобы отомстить хоть как-то. Мэйсон испортил утро и получил по заслугам. Я и подумать не могла, что проклятый звонок выдаст меня. Заглянуть в библиотеку на обратном пути во второй раз, оказывается, было хорошим решением. Так бы он никогда не узнал, кто это сделал. Не хочу винить Эмили, но именно она потянула меня за собой, чтобы я помогла выбрать помаду, а потом оставила среди каких-то девчонок. Разве я похожа на ту, кто в этом профессионально разбирается? Конечно, я умею наносить макияж и быть женственной, но по внешнему виду я вовсе не похожу на визажиста.
Мимолётное знакомство, которое связало нас в кабинете ректора, когда мы получали рекомендации после успешного перевода, вероятно, подтолкнуло её к тому, что мы вдруг должны стать лучшими подругами или братьями по несчастью из-за незнакомых людей. Я вовсе не против общения, и порой она даже нравится мне больше, особенно если не рассказывает о всякой дребедени, которая не способна заинтересовать дольше пяти минут. Я даже выслушала рассказы о бывшем парне, который предал её самым отвратительным способом: переспав с её лучшей подругой. Чужая личная жизнь никогда не волновала меня, и тем более сплетни. Я не тот человек, кто слушает и соглашается. Мне просто безразлично, я никого не осуждаю за их поступки. Для всего есть свои мотивы. Эмили словно не замечала отсутствия интереса с моей стороны. К счастью, поведав об этом, она замолчала. Хотя, каюсь, я не послушала даже половину. Мой последний кивок головой был на словах:
— Я докажу, что была лучшей за всю его жизнь. Он захочет вернуться.
После, она болтала ещё, но меня вряд ли назовёшь хорошей и внимательной подругой, которая будет слушать это.
Не спеша, дохожу до кафе и удивляюсь, каким образом, время имеет суперспособность не торопиться, когда не торопишься ты. Стоит только прибавить шагу, как секундная стрелка ускорится. Магия, которую невозможно понять.
— Господи, как я рада тебя видеть! — ураган с прекрасным именем Кортни, сносит и уносит меня в подсобку.
— Это приятно, — смеюсь я.
— Мне нужна твоя помощь.
Забавно, совсем недавно её предлагала я, но другому человеку.
— Я не пойду к девятому столу, — предупреждаю я.
— Это не требуется, — улыбается она.
— Тогда что?
— Переодевайся и помоги мне с другим столиком.
— У меня ещё полтора часа в запасе.
— Ты же моя подруга, а там парень, который мне нравится!
— Я должна быть вашим посыльным?
— Нет, просто помоги мне их обслужить. Я волнуюсь, — говоря это, она заливается румянцем, из-за чего огненные волосы кажутся ещё ярче. Кортни и волнение? Довольно смешная ситуация. Я ещё не видела её такой с начала нашего знакомства.
— Хорошо, —
— Ты моя спасительница! — какой разной может быть помощь. Спасти две человеческие жизни, но с таким разным концом.
Ровно минуту, Кортни буквально сходит с ума, ёрзая и дёргая ногой, отбивая ритмы пяткой. Это так смешно и грустно одновременно, ведь я никогда не испытывала подобных чувств. Мне просто не удавалось встретить такого человека, который мог перевернуть внутренний мир лишь одним взглядом на него. В свои двадцать два я остаюсь святыней, так и не узнав этого чувства.
— Ты как? — хмурясь, спрашивает она.
— Всё отлично, — киваю я.
— Ты побледнела, ты уверена, что всё хорошо?
— Да, — ещё раз киваю, на этот раз энергичней. Не могу сказать, что всё действительно так, но кого должны волновать чувства другого?
Подпрыгивая, Кортни старается обуздать своё воодушевление и изменить слишком радостное лицо, на котором написана влюблённость. Это так забавно выглядит, что я размышляю, буду ли выглядеть также или буду скрывать всё внутри. Кажется, каждый видит это чувство по-своему. Если для меня оно описывает что-то светлое, лёгкое и счастливой, то для кого-то другого может быть синонимом боли. Я не хочу изменить мнение на второе, хотя это зависит не только от меня.
— Добрый вечер, парни! — улыбается Кортни, откидывая взглядом стол, за которым уместилась тройка, и я быстро вычисляю того, с кем она боится встретиться взглядом. Она смотрит на всех, кроме него.
Парень проходится пятерней по русой копне волос и в его голубых глазах, похожих на океан, бегают дьяволята. На губах играет высокомерная усмешка, а не улыбка. Я могла бы сказать, что ямочки придают мягкость, но таким образом солгу. Бежевая футболка отлично подходит к его образу хорошего плохиша, как и рваные джинсы. Знаю, это обманка. Внешность всегда обманчива, о человеке расскажут лишь его поступки.
— А твоя коллега не хочет нас поприветствовать? — спрашивает тот же парень, смотря с мои глаза. Мне абсолютно не симпатизирует его нахальность.
— Добрый вечер, — говорю я, едва находя силы не цедить это сквозь плотно сжатые зубы.
— Вот это уже лучше.
Улыбаюсь, выдавливая эту любезность, которая далека от естественности. Кортни собирает заказ, а я даже не пытаюсь придумать отговорки на следующий раз. Я точно не желаю подходить сюда снова. Смешно, что именно сейчас я предпочту не просто обслужить, но и простоять весь ужин с парнями, которые обычно занимают девятый столик, во главе которого изредка появляется Мэйсон, чем вернусь к этому. Если те парни пошло шутят, и ты в априори не принимаешь это близко к сердцу принимая за дурачества, то взгляды и речь этих — мне не по душе. Всем видом компания показывает дерзость, высокомерие, социальное положение и некую опасность, хотя в действительности они выглядят смешно. Богатые родители не делают из тебя властелина мира и не возвышают над обществом в целом.
Как только Кортни делает шаг в сторону, то же самое делаю я. Но ноги застывают, потому что на заднице чувствуется лёгкое жжение. С неприкрытым раздражением поворачиваюсь к столику и посылаю предупреждающий взгляд.
— Я сломаю по руке каждого из вас, — рычу я.
— Трикси! — ошарашено пискает Кортни, но я не из тех, кто будет терпеть подобное поведение, которое выходит за рамки дозволенного. Родители привили мне чёткое понимание того, что другому делать можно, а что нельзя. И этот жест не говорит о воспитании.