Пять шагов по облакам
Шрифт:
Лера Любанова не знала, куда деваться от бессилия и злобы. Никаких следов Мелиссы Синеоковой, ни единого!..
Полянский улетел тем самым рейсом, которым они должны были вернуться оба, а Лера дождалась Артемьева, который появился только ночью. Почему-то она была уверена, что, появившись, он немедленно во всем разберется, все расставит по своим местам, найдет Мелиссу и даже, может быть, того, кто стрелял в Садовникова, но ничего такого утешительного не случилось.
Артемьев, бледный
Вернулся он очень быстро и очень сердитый.
— Они все поменялись, — злобно сказал он Лере. — Эти ее даже не видели! Те, которые видели, будут только через два дня. А у тебя?.. Ты звонила?..
— Васенька, да я сразу позвонила, как только она пропала, только ничего хорошего. Никаких действий они предпринимать не будут, пока родственники не напишут заявление, а заявление в милиции примут через три дня. — Она потерла уставшие от табачного дыма и электрического света глаза. — То есть, наверное, я бы смогла заставить их взять заявление, но я же не родственница!
Артемьев смотрел на нее.
Он тоже не был Мелиссе родственником, как это ни странно.
У него в паспорте не было написано, что он — муж, и первый раз в жизни он остро пожалел об этом. Какая-то у него была теория насчет того, что штампы и всякое такое прочее очень затрудняют жизнь мужчине и создают у женщины иллюзию, что она привязала его к себе навсегда. После развода он дал себе слово, что больше ни за что не будет «жениться», то есть ставить в паспорте штамп, одного вполне достаточно.
Дорого бы он дал сейчас, чтобы этот самый штамп откуда-нибудь появился — просто для его собственного спокойствия, просто для того, чтобы он мог время от времени заглянуть туда и прочитать, что он муж! Муж Мелиссы.
В отеле его все знали, потому что они часто вместе с Мелиссой наезжали в Санкт-Петербург по делам, и очень любили именно этот отель, и всегда в нем останавливались. Все сочувствовали ему, потому что Лера к его приезду уже подняла панику — знаменитая писательница пропала! — все готовы были помогать и быстренько сделали ему карточку-ключ от ее номера.
Но что карточка, когда ему была нужна Мелисса!
Они сидели и молчали, и Артемьев пил уже вторую чашку кофе, когда Лера, толкнув его плечом, сказала тихонько, что должна улететь в Москву.
— Я завтра, то есть уже сегодня, — она посмотрела на часы, и впрямь сегодня! — Я сегодня позвоню всем, кого смогу найти, из МВД, из прокуратуры. У меня приятель на Петровке работает, Игорь Никоненко. Майор, кажется. Может, он нам что-то посоветует! Но мне нужно лететь, потому что с меня какие-то деньги требуют, а я даже не знаю, какие именно.
— Конечно, — согласился Василий Артемьев. — Лети.
И они опять помолчали.
— Я думаю, она найдется, Вася. Господи, небось на какие-нибудь
— Поехала и тебя не предупредила?
Да. Это маловероятно.
— И меня не предупредила! — продолжал Артемьев. — С ней такого не бывает, Лер! И потом, я ее приучил докладывать, где она и что с ней. Сто раз говорил — доехала, позвони! Долетела, позвони! Задерживаешься, позвони!
Он вдруг почти сорвался в крик, и Лера успокаивающе положила ладонь ему на рукав.
— А тут, видишь ли, поссорились мы! — Он стряхнул ее руку. — И не успокаивай ты меня, я не маленький! Мы поссорились, и она мне не позвонила! Я домой приехал, а ее уже нет! Я думал, она без меня не полетит!
— У нее же расписание, Вася. Как она могла не полететь?!
— Да не знаю я, как она могла! Не полететь не могла, а пропасть могла, да?!
Он изо всех сил заставлял себя думать, что с ней ничего не случилось, хотя знал совершенно точно — случилось.
Любанова тоже знает это, поэтому и говорит всякие невероятные вещи про новогодний огонек и ночные съемки! Он точно знал расписание, и в нем не было никаких огоньков!
— Если она до завтра не найдется, я вернусь в Питер, — сказала Лера. — Слышишь, Вась?
— Слышу.
— Но сегодня мне нужно быть в Москве. Будем какие-нибудь силы подключать. Я тебе оставлю телефон приемной губернатора Санкт-Петербурга, ее помощника зовут… — и она продиктовала, как зовут помощника. — Сейчас еще ночь, я звонить не стану, а утром позвоню и предупрежу, что тебе может понадобиться помощь. Слышишь?
— Слышу.
Какая помощь может понадобиться ему от помощника губернатора? Помощник поднимет по тревоге все военные гарнизоны, и они проверят каждый дом, каждый угол, каждую подворотню и каждую машину?!
Машину, подумал Артемьев. Она уехала на машине.
— Лера, — спросил он, — а ты видела машину, на которой она уехала?
— Нет, — сказала она быстро. — Не видела. Я вообще не видела, что она уехала, это мне Боголюбов сказал, с которым я обедала. Он сказал, что я вру неубедительно, потому что моя больная подруга уехала, а я все говорила, что должна к ней подняться!
— Значит, твой Боголюбов видел машину?
— Наверное… да.
— Мне нужно с ним поговорить.
— Прямо сейчас?
Он свирепо посмотрел на нее, и она послушно достала телефон из нагрудного кармана пиджака. Почему-то Лера часто носила телефон в нагрудном кармане так, что свешивалась маленькая хрустальная обезьянка, прицепленная к аппарату.
Она достала телефон, и обезьянка нестерпимо сверкнула под ярким электрическим светом.
Три часа утра. Вряд ли в это время Андрей Боголюбов станет с ней разговаривать, а если и станет, то наверняка решит, что она ненормальная! Он и так с ней… не особенно уважителен.