Пять шагов по облакам
Шрифт:
— Быть такого не может.
— Тем не менее так и есть, Саша. И мне нужно понять, что именно я стану ему говорить!
— Ты у него спросишь: Ахмет… как вас там… Вагранович?..
— Баширов Ахмет Салманович, и не придуривайся ты, ради бога, Константинов!
— Ты у него спросишь: господин Баширов, не вы ли приказали замочить депутата и сами пришли посмотреть на процесс, скажем так, замачивания? А если вы и не замочили, то, может, знаете, кто это сделал?..
— Спасибо, — сказала Любанова. — Все свободны.
Константинов вдруг опомнился, сообразил, что наговорил
— Я сказала — все свободны. Всем спасибо.
— Лера, ты неправильно меня поняла.
— Я все правильно поняла. О своем решении в отношении данной конфликтной ситуации я сообщу, когда ситуация будет ликвидирована. Поэтому все по местам. Сейчас же!
Полянский встал и вышел, следом за ним величественно удалился Торц, а Константинов все медлил.
Лера встала и пошла к двери, выходящей «на крышу».
— Саша, я не могу с тобой разговаривать, — сказала она и взялась за ручку и потянула ее на себя. — Извини.
— Лер, но я…
Дверь в приемную ни с того ни с сего широко распахнулась, и в кабинет влетела Марьяна. От сквозняка внутренняя дверь открылась и сильно стукнула Любанову по спине.
Она покачнулась на тоненьких, высоченных каблуках, и Константинов подхватил ее. Она стряхнула его руку.
— Ты что? — заорала она на Марьяну. — Тоже спятила, как все тут?!
— Валерия Алексеевна, — пробормотала Марьяна, тараща прекрасные глаза. — Тут у меня… у меня… в приемной…
— Бомба? Или что?
— Нет, не бомба, но…
— Американский президент нагрянул?! Или кто?!
— У меня… тут… — и Марьяна протянула Лере компакт-диск, сверкнувший на солнце жестким металлическим блеском. Диск был надет Марьяне на палец.
— Поняла, — сказала Лера, посмотрев на палец. — Наш Бэзил Gotten сделал тебе предложение руки и сердца и вместо кольца подарил диск. Да?
Константинов усмехнулся.
Марьяна таращила глаза умоляюще.
— Нет, нет, Валерия Алексеевна! Я… уходила, а когда пришла, у меня на бумагах этот диск лежал. Я его не помню, это не мой, и написано тут, видите: «С-бург, заказ май». У меня такого не было никогда. Я думала, может, вы положили, может, там информация или графики…
— Какие еще графики, Марьяша? — спросила Лера и пристально посмотрела на диск. — Графики! «С-бург» — это, надо понимать, Санкт-Петербург?
— Скорее всего, — согласился Константинов.
— Я не знаю, — чуть не плача призналась Марьяна. — Я его вставила в дисковод, открыла, там сплошь какие-то файлы и с каким-то… странным расширением. Я такого не знаю. А один файл нормальный, я его открыла, а там…
— Там… — подсказала Лера, чувствуя неладное, — там что? Что там?
— Я… я вам лучше покажу.
Марьяна птицей порхнула за стол начальницы, чего раньше никогда не делала, и Лера вдруг подумала быстро, что понятия не имеет о том, что происходит в этом кабинете в ее отсутствие. По крайней мере, Марьяна села за стол так, как будто делала это много раз.
А может, и вправду сидела?..
Константинов подошел и стал у секретарши за плечом. Дисковод сожрал диск с приятным жужжанием,
— Чертовщина какая-то, — сказал Константинов. — Правда, чертовщина!..
— Вот, Валерия Алексеевна! Вот! Слушайте.
— Алло, это булочная? — сказал компьютер голосом Валерии Алексеевны Любановой. — Если это булочная, взвесьте мне кило булок и кило огурцов! Ах, в вашей булочной нет огурцов?! Тогда идите на фиг!
— Что-о-о-о?! — протянула Лера, и глаза у нее стали круглые, как у сороки. — Какая булочная?! Какие огурцы?!
— Алло, — продолжал компьютер, — это администрация президента? Дайте мне этого вашего президента! Ах нету у вас президента?! Ну тогда дайте министра занюханного! Чего это он у вас в компах совсем не шарит, как ламак виснутый! — Голос Леры Любановой в компьютере, ее собственный голос, немного изменился, стал игривым, как всегда, когда она шутила. — Нарисуйте ему на коврике для мыши задницу покруче, может, он и научится в компах шариться! Сорри, но вы все давно устарели, и вам пора на помойку! Вы ведь даже программить не умеете, а Кобол, да будет вам известно, придумала попастая тетка, круто шарившая в этом деле и похожая на меня, Валерию Алексеевну Любанову! Так что хакер форева! Хакер форева навсегда!
— Вот, — сказала секретарша Марьяна беспомощно. — Вот это все, Валерия Алексеевна. Я не знаю, что это такое, откуда оно взялось, но я подумала…
Любанова была так ошарашена, что даже заговорить смогла не сразу. Она только с ужасом и недоверием смотрела на компьютер, как будто оттуда мог выползи тот, кто только что так отчетливо и ясно разговаривал ее собственным голосом.
— Наши программисты приехали? — ласково спросил Константинов у Марьяны. — Ты их сегодня видела?
— Н-нет, то есть да, да, видела! Я утром из машины выходила, а они на стоянке… разговаривали о чем-то.
— Разговаривали, — повторил Константинов, как будто матом выругался.
— Саша, что это такое?! — наконец произнесла Лера. — Кто это говорит? Это же не… я! Я ничего такого никогда… не говорила!
— Это голосовая программа, — сказал Константинов. — Цифровая подделка твоего голоса. Очень неплохая, между прочим. Виртуозно сделано. Пойду я, Лер, дойду до наших крутых хакеров. Если поймаю, ухи начисто пообрываю, клянусь, ей-богу!
— Ты думаешь… это они?!
— А ты думаешь, это кто? Про начальницу Любанову, которая похожа на крутую тетку? Кстати сказать, вот тебе и ответ на вопрос, кто звонил Левушке Торцу.
— Кто?! — крикнула Лера.
— Компьютер, — сказал Константинов.
И тут он понял, что это все всерьез.
Даже слишком всерьез. Должно быть, он поздновато спохватился, потому что к тому моменту, когда в нем взыграла осторожность пополам с милосердием, Мелисса уже тяжело дышала, висла на нем и пыталась расстегнуть его джинсы.
— Мила, — сказал Василий Артемьев довольно строго. — Что ты придумала?..
Она не ответила. Она только отступила, примерилась и снова взялась за дело. То есть за него, Василия Артемьева.