Пять вечеров

Володин Александр Моисеевич

Ильин тоже направляется к себе.

Только заприте сначала дверь.

Ильин запирает входную дверь.

И погасите свет.

Ильин гасит свет.

И дайте мне хоть немного поспать сегодня!

Ильин ушел к

себе, сел на диван. Слава гремит раскладушкой, всячески притесняя гостя.

Ильин. Ну, как там наш Технологический? Фомичев существует.

Слава. Свирепствует. А вы что, тоже жертва науки?

Ильин. Вот именно – жертва. Меня вышибли с третьего курса.

Слава. За что пострадали?

Ильин. За откровенность. Как-то на досуге изложил Фомичеву все, что о нем думаю. Тогда он повел против меня холодную войну, которую завершил блестящей победой в конце семестра.

Слава. Бывает.

Ильин. Я вижу – вы с тетей плохо ладите.

Слава. По третьему закону Ньютона – действие равно противодействию. Она меня воспитывает – я сопротивляюсь.

Ильин. А что, ваша тетя все время одна живет, замуж не выходила?

Слава. Не родился еще тот несчастный… Впрочем, был у нее кто-то на заре туманной юности. По неофициальным данным.

Ильин. Тише. (Мотнул головой на дверь.) А ведь, наверно, это я и был. Мы с ней до войны познакомились, я у вас комнату снимал. Папа твой служил на Морфлоте, мама и Тома только еще начинали клейщицами на «Треугольнике». Она красавица была, твоя тетя, теперь таких нет. Звезда! Ее в цеху так и звали «Звезда». Прибежит с завода – стук-стук по ступенькам…

Слава. А вы романтик.

Ильин. Мы с ней всю войну переписывались. Потом по причине некоторых обстоятельств я перестал писать, а письма ее все с собой таскал. Потом и письма куда-то пропали.

Слава. А знаете, я бы на вашем месте описал все это в поэме. Что-нибудь такое:

Милый взгляд твоих дивных глазенок

Пробудил впечатленье во мне,

Ты одна мне милей из девчонок,

Моему сердцу пришлась по душе…

Ильин(засмеялся). Ничего. Только рифма хромает.

Слава. Рифма – это не важно. Было бы чувство в груди. Ну, рад, что познакомился. (Протянул Ильину руку.)

Ильин медленно сжал ее так, что Слава охнул.

Ильин. Тсс… (Сжал еще сильнее.)

Слава приподнялся.

Тсс. (Со зловещим спокойствием.) Так вот. Если ты при мне обидишь эту женщину, то я семь шкур с тебя спущу и голым в Африку пущу. Рифма устраивает?

Слава(простонал). Устраивает.

Ильин.

Тсс… (Отпустил.) Какое мы имеем сегодня число?

Слава. Пятнадцатое.

Ильин. Так вот, в течение этих дней, что я провожу в вашем доме, я намерен обеспечить этой женщине счастливую жизнь. Усвоил?

Слава. Усвоил. (Взял полотенце, ушел на кухню.)

Ильин погасил свет. В полумраке мы видим Тамару и Ильина. Они лежат в своих комнатах с открытыми глазами.

Ильин. Тома…

Тамара не отвечает.

Тома.

Тамара молчит.

Тома!…

Пауза.

Тамара. Что?

Ильин. Не спишь? (Пауза.) А я тебя вспоминал. А ты?

Тамара. Первое время вспоминала.

Ильин. А ты мало изменилась.

Тамара. Не болтай.

Ильин засвистел мотив песенки.

Довольно уж, мне на работу рано.

Ильин. Спокойной ночи.

Тамара. Спокойной ночи.

Лежит с открытыми глазами. На сцене меркнет свет. Так закончился первый вечер.

Второй вечер

Мы сразу перейдем к нему, потому что за день ничего существенного не произошло.

Ильин и Слава в комнате Тамары. Ильин сидит верхом на стуле, наблюдая за Славой. В продолжение последующего разговора Слава постелит на стол белую скатерть, распределит по комнате три букета мимозы в стеклянных банках, оботрет пыль с комода.

Ильин. Видишь, как хорошо. Когда на столе белая скатерть и цветы – неловко быть мелочным, грубым, злым. Скатерть должна быть со складками от утюга: они пробуждают воспоминания детства.

Слава. Возвышенно.

Ильин. Жить надо мудро, без суеты. Учти, в книге жизни много лишних подробностей. Но тут существует секрет: эти страницы можно пропускать.

Слава. Ну так вот, эту самую страницу мне читать неохота. Придет тетя Тома, пускай убирается. В конце концов, существует разделение труда?

Ильин(учтиво). Не серди меня, работай.

Слава, не ответив, сел на другой стул точно в такой же позе,как Ильин.