Пять жизней на двоих, с надеждой на продолжение

Литвинцев Игорь Юрьевич

Его квартира в поместье Огр претерпела серьезные изменения после того, как в нее въехала новая хозяйка. Сломали стену, разделявшую две небольшие комнаты, и получилась просторная, светлая гостиная, украшенная коврами. Вклад Джеральда в обстановку квартиры ограничился его книгами, которые занимали две стены в гостиной. Здесь же Ли поместила коллекцию скульптур, посвященную животным. Эти статуэтки были привезены из самых разных стран и изготовлены практически изо всех известных человеку материалов – от глины и дерева до стекла и железа.

Но стиль жизни оставался почти прежним. В гостиной Джеральд постоянно принимал журналистов, зоологов, директоров зоопарков, биологов, специалистов по

охране окружающей среды, архитекторов, издателей. Дом Дарреллов остался открытым. Вечером он перебирался на кухню, где встречался с сотрудниками зоопарка за рюмкой-другой после завершения их рабочего дня. И запросто мог засиживаться с друзьями за столом далеко за полночь.

Когда он был на Джерси, то писал за кухонным столом, иногда и по ночам. Привык, хотя большую часть своих книг Джеральд создавал во Франции.

Ли приходилось не только привыкать к семейной жизни в столь необычной обстановке. Она должна была приспособиться к необычной натуре своего мужа. Веселый, темпераментный, легко идущий на контакт Даррелл был мечтой любого журналиста. Но было бы ошибкой считать, что это и есть его подлинное лицо. Он был чувствительным, весьма вспыльчивым, непредсказуемым человеком, чья любовь к миру носила отнюдь не биологический характер. Мягко говоря, он не слишком любил человечество.

По мнению уважаемого биографа Боттинга (с которым я на этот раз совсем не согласен), его ответы на некую достаточно стандартную анкету дают ключ не только к пониманию его собственной натуры, но и причин, по которым он стал именно таким человеком. Я их прочитал и никакой логической связи не нашел.

Так, любимым животным (по своей женственности) у Даррелла была самка жирафа: «Она так грациозна, у нее такие большие, блестящие глаза с длинными, густыми ресницами! Красивее животного не существует. Если в мире возможна реинкарнация (во что он очень хотел верить), то человеку не придется жаловаться, когда он вернется на эту землю в виде самца жирафа».

Любимым ядовитым животным стала амазонская древесная лягушка (я со своим обожанием древесниц прямо как будто у него позаимствовал это пристрастие).

И т. д. – продолжались ответы на трафаретные вопросы журналистов, вплоть до любимой еды, которой оказалось копченое мясо северного оленя (явно в России попробовал под водку, это ж сколько ее надо было выпить, чтобы так это мясо расхваливать?)

Но как эти ответы раскрывают его натуру и, тем более, могут объяснить, почему он таким стал – я понять не могу. Мне тоже очень нравится грациозность жирафов, и самцов, и самок. (Да, нас много таких, и эти чувства восхищения отлично выразил Николай Гумилев. Какое описание! «Ему грациозная стройность и нега дана и шкуру его украшает волшебный узор, с которым равняться осмелится только луна. Дробясь и качаясь на влаге широких озер».)

Я готов часами наблюдать за квакшами, сам содержал некоторых. А когда в Коста-Рике в маленьком частном Зоо их посадили прямо мне на грудь и руки (в том числе, якобы, очень ядовитых) – просто закайфовал.

Насчет копченого мяса могу отметить следующее: ДМД надо было бы в Карабах съездить и попробовать копченое (вяленое) мясо дикого поросеночка, выросшего в местных лесах, или в грузинскую Рачу добраться – для того же самого (тамошние домашние свинушки, выросшие фактически на подножном корму, вкусом получаемых из них деликатесов от лесных фактически не отличаются и). А про совсем не зря раскрученный хамон из испанской Арасены вообще молчу. А настоящая бастурма? Мне кажется, что на фоне этих продуктов копченое мясо северных оленей просто отдыхает. И что теперь – с таким мнением я должен быть принципиально иным человеком, чем он? (Очень редкая, да и не существенная, моя придирка).

Двинемся

лучше за новобрачными дальше. После свадьбы и небольшого периода взаимного привыкания началась вторая плодотворная профессиональная жизнь уже немолодого Даррелла. Такая плодотворная, что он этого сам не ожидал.

Они снялись в целом ряде телевизионных сериалов на общую тему «Путешествия Ковчега». Им удалось, работая вдвоем, создать книгу «Натуралист-любитель» – практическое руководство для любителей природы всего мира и всех возрастов. Настоящий бестселлер, возможно, даже лучшая профессиональная книга Джеральда Даррелла, теперь уже в соавторстве с Ли. Честно говоря, основная работа упала на ее женские, хотя и далеко не слабые, плечи: изучить и детально проработать вопрос, рассматриваемый в данном разделе (а их набралось 12 по числу климатических зон земли), и написать черновик материала. Я такой труд хорошо представляю, выполненный ею объем обработки материала реально впечатляет. За Джеральдом была творческая переработка в его неповторимом стиле, что позволило книге стать совершенно захватывающей энциклопедией натуралистов в любом уголке земного шара.

Около двух миллионов экземпляров «Натуралиста-любителя» издано в мире, и до сих пор это пособие остается лучшим подарком тем, кто любит природу. (И мне откровенно стыдно за Россию, которая до сих пор официально так и не удосужилась перевести этот шедевр на русский и издать. Я сначала просто не мог в это поверить. Думал, найти не могу. Потом понял, в чем дело. Пока можно было переводить и публиковать любыми тиражами книжки Даррелла бесплатно – проблем не было. Ну а когда российское законодательство привели в полное соответствие с Бернской конвенцией – ситуация принципиально изменилась. Её Величество Выгода стала определять все).

Что значит любить природу? Это значит хотя бы попытаться встать на путь, по которому прошли Дарвин, Фабр и Даррелл. Они не были учеными и специалистами, но стали ими в результате своей любви к природе и неуемного любопытства, которое и порождает стремление понять окружающий нас животный и растительный мир. Огромное количество простых людей, и детей, и взрослых, хотят и любят наблюдать за живущими рядом с ними существами.

Я сначала прочитал «Натуралиста-любителя» на французском (очень тяжело, было много специфических терминов, не до конца справился, а потом уже вытащил из «ВКонтакте» русский текст) и мне чрезвычайно жаль, что в детстве у меня не было именно этой истинно даррелловский книги. Были, конечно, тогда другие, достаточно подробные пособия, но они были суховатые и скучноватые, типичные учебники, а это – захватывающая песня!. Ух, как бы я тогда, в своей домашней натуралистической деятельности, с ней развернулся.

Сравнить ее по таланту написания могу только с «Лесной газетой» Виталия Бианки, которую и сейчас с удовольствием перечитываю местами и временами.

Они очень много путешествовали, и это уже было нелегкое испытание для ДМД. Однако и сил, и здоровья еще хватило, чтобы, например, за три визита посетить 20 заповедников СССР и снять многосерийный телевизионный фильм (было задействовано 30 миль пленки). Это было реально тяжело, представьте – одолеть 150 тыс. км за почти полгода разъездов в общей сложности. А во время перерывов между переездами неоднократно подвергать себя испытаниям демонстраций русского, грузинского и т. д. гостеприимства. И Джеральд, и Ли, вернувшись в Англию прямо с Таймыра, долго еще не могли забыть вкус водки и оленины. Впервые в жизни Ли (а не Джеральд!) именно на нашем Севере почувствовала себя пьяной (наверное, хозяева воспользовались отвлечением Джеральда на копченое мясо северного оленя и перестарались с персональными тостами за прекрасную даму).