Пятая могила по ту сторону света
Шрифт:
– М-мм, Гаррет, - промурлыкала Куки низким похотливым голосом.
Я могла поклясться, что ее глаза при этом закатились далеко-далеко.
– Ну просто удивительно.
Она тут же уставилась на меня.
– Что?
– Вчера ты вроде как насмотреться не могла на задницу дяди Боба. Вот я и подумала, что ты, наверное, на него запала.
– Чего? Не смотрела я ни на какую задницу!
Я изобразила свое любимое выражение лица, а именно – полнейшее безразличие к поднятому вопросу, и Куки нехотя призналась:
– Ну
Я тоже заметила. Дядя Боб пребывал в куда лучшей форме, чем обычно. И я знала почему. Ему так сильно нравилась Куки, что даже не верилось. Он старался для нее. Это мило. И капельку тревожно. А что, если они начнут встречаться? Или начнут встречаться, а потом расстанутся? Что мне-то тогда делать?
Я подтолкнула Куки к двери.
– Ладно-ладно, - проворчала она. – Я оставляю Эмбер одну. Она обещала сидеть дома и заниматься уроками.
– В субботу? Целый день? – фыркнула я. – Я своим предкам то же самое говорила.
– Ну все. Отвезу ее к бабушке.
– Это далеко. Ты опоздаешь на занятие. Или ты хочешь сидеть на галерке? К тому же я шучу. С ней все будет в порядке. Она совсем не похожа на меня. А теперь марш отсюда!
– Минуточку! Это еще что за хреновина?
Я посмотрела туда, куда показывала Куки. У книжного шкафа стояла моя, с позволения сказать, картина.
– Ну, я подумала, что могла бы выразить свои чувства с помощью искусства. Это для нового мозгоправа.
Моя сестра Джемма свела меня с каким-то психологом, который должен был разобраться с моим ПТСР. Картина, по идее, должна была сдвинуть все с мертвой точки.
– А чувства твои связаны с жаждой умерщвления всего сущего?
– Тогда я чувствовала, что капелька кровавости с намеком на обезглавливание станет неплохим трюком. Такая фигня их пугает до потери пульса.
– Знаешь, Чарли, они ведь на самом деле хотят тебе помочь.
– Знаю-знаю. Иди уже.
Мне очень не хотелось так поступать, но я все-таки вытолкала Куки за порог и закрыла за ней дверь. Сегодня с ней просто сладу нет.
Я развернулась, намереваясь принять душ и одеться во что-то, что не было бы пижамой, и столкнулась нос к носу с женщиной-призраком. Только она была совсем не похожа на остальных. У нее были длинные темные волосы, и одета она была в медицинскую форму с бейджиком на шнурке.
– Привет, - поздоровалась я, присматриваясь к ее шее. Вдобавок к прочим отличиям от других моих внезапных соседок ее не душили.
Она моргнула, будто удивлялась тому, что попала сюда, и отозвалась:
– Привет. Вы меня видите?
– Вижу, конечно. – Я обошла ее и направилась туда, куда и собиралась. То бишь в сторону ванной. – Ты здесь, чтобы перейти?
– Перейти? – переспросила она, пытаясь сориентироваться в ситуации. – Не думаю.
– Ладненько. В кофейнике еще остался кофе.
Женщина недоуменно нахмурилась, и мне пришлось признаться:
–
Она шагала за мной в ванную. Мне страшно не хотелось включать воду, когда там сидит одна из моих мертвых визитерш, но мне было необходимо принять душ.
– Мое тело никак не могут найти.
– Ты знаешь, где оно?
– Да, да! – Женщина-призрак схватила меня за руку. – Знаю. Оно под старым мостом на пятьдесят седьмом. Мост из таких, по которым раньше ездили поезда. Металлический и ржавый.
Я похлопала ее по руке.
– Поняла. Старый мост на пятьдесят седьмом шоссе. Можешь еще каких-нибудь подробностей подкинуть?
– Мои родные никак не могут меня найти. Ищут, ищут, но все без толку. А моя сестра… Она очень расстроена.
– Мне очень жаль, солнце. Как тебя зо…
Спросить, как ее зовут, я не успела – она исчезла. Вот же гадство. На ее бейджике я сумела рассмотреть только «Ник». Может быть, ее звали Николь или Никки. Если бы она перешла через меня, я узнала бы о ней намного больше. Но, судя по всему, это станет очередной игрой в кошки-мышки. Мне оставалось лишь надеяться, что на этот раз я буду кошкой. Терпеть не могу играть роль мышки.
Нарядившись в кремовый свитер, джинсы и любимые ботинки, я направилась в свой игрушечный офис, который находится примерно в пятнадцати метрах от моей игрушечной же квартирки. Глянув на дверь Рейеса, я испытала странный порыв опять воспользоваться ключом. Видит бог, этот мужчина одарен во всех смыслах. И все-таки оттачивать навыки самоконтроля не помешает, особенно на будущее, когда у меня буйным цветом разрастется маразм и я разверну попытки умыкнуть чужие пилюльки с тележки медсестры в доме престарелых.
Я позвонила дяде Бобу и в ответ на свои усилия получила невнятную версию слова «Алло».
– Привет, мистер. Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня проверил.
– Сегодня суббота, - откашлявшись, пробурчал Диби.
– И что?
– У меня выходной.
Надо признать, голос его звучал хрипло и сонно.
– Я тебя разбудила?
Не знай я дядю Боба, сказала бы, что он только что на меня нарычал. Так или иначе, я решила продолжить:
– Ты ничего не слышал за последнее время о какой-нибудь серии убийств? Или что-нибудь о блондинках? Хрупких? Задушенных?
– Что? У тебя что-то есть?
Вечно он задает мне такие вопросы. Можно подумать, меня засыпают почтой прямо с того света.
– Нет, но у меня в квартире полно мертвых задушенных женщин.
Я услышала шуршание, будто Диби пытался выпутаться из простыней и вылезти из постели. Это я могу понять. Запутаться в простынях проще простого. Видимо, битву дядя Боб проиграл, потому что выругался. И уронил телефон. Дважды. Что ж, жаворонком он никогда не был.
– Ладно, - проворчал он наконец, - вываливай подробности.