Пятая жена миллионера
Шрифт:
— Ещё бы, деточка, — снисходительно отозвалась свекровь. — Ты съела тогда четыре штуки.
Серьёзно? Она считала? И до сих пор помнит? Убиться и не встать!
— Я была беременна, — словно оправдываясь, воскликнула Марта. Андрей улыбнулся ей и бросил взгляд на Василису. Та хмуро кромсала эскалоп на мелкие кусочки. А свекровь повела плечами, отрезая ещё немного мяса:
— А почему, Андрюша, в этот раз ты не устроил свадьбу?
— Как это? Свадьба была! — усмехнулся Андрей, отпивая вина из бокала. Свекровушка удивилась:
— А нас не пригласили? Нехорошо, сыночка, нехорошо!
Я
— У нас была молодёжная свадьба. Мы устроили её в кафе Столовой, где я работаю!
Чёрт… Работала.
Свекровь подняла красиво нарисованные брови и ужаснулась:
— Андрей! Ты женился на официантке?! Какой кошмар!
— Мама!
Мой муж неожиданно разозлился. Я ощутила это всеми фибрами своей души и положила ладонь на его руку, пытаясь успокоить. Но Андрей громко и ясно продолжил:
— Во-первых, нет ничего стыдного в работе официантки. Во-вторых, Полина больше там не работает. И в-третьих… Прасковья, закрой уши!
Девочка скорчила унылую гримасу, но послушно заткнула пальцами оба уха. Андрей стукнул кулаком по столу:
— Знаете что, дорогие мои? Вы охуели!
Все действительно ошеломлённо смотрели на него, а Андрей уже спокойнее сказал:
— Я вас всех кормлю и пою, а вы мне портите настроение. Да, мама, я и к тебе обращаюсь тоже.
Свекровь выпрямилась, как будто палку проглотила. Козочка спрятала телефон, которым фоткала свою тарелку, и пробормотала:
— А я вообще ничего не сказала. Я молчу.
— Вот и молчи почаще, тебе идёт, — буркнул Андрей, накрыв ладонью мои пальцы на его руке. — Полина, ешь, не обращай внимания.
— Мне можно уже уши разоткнуть? — громко спросила Прасковья. Я потянула её за рукав, заставив опустить руку. Девочка поджала губы: — Я знаю, что папа сказал матерное слово. И зря, между прочим, я их всех давным-давно знаю, вот, например, еба…
— Прасковья! — рявкнул Андрей. — Попрошу воздержаться от демонстрации своего богатого словарного запаса. И вообще. Приятного аппетита всем, ужинаем, пожалуйста.
— Спасибо, — свекровь поднялась. — Я не голодна. И вообще, нам пора. Толя. Толя! Нам пора домой!
Она посмотрела на мужа свирепым взглядом, и тот вздрогнул, принялся собирать свои бумаги, жалобно глядя на нетронутый эскалоп. Андрей покачал головой, но ничего не сказал, даже ни единого словечка, чтобы удержать родителей. Я открыла было рот, но снова его закрыла. Это не мои родители.
Зато Лена приблизилась и наклонилась к уху моего мужа:
— С собой положить эскалопы? Пропадут же…
— Делай, — кивнул Андрей, берясь за приборы. Остальные тоже отмерли, послышались звуки елозивших по тарелкам ножей. А мне отчего-то мясо показалось безвкусным, а картошка слишком жирной.
Хрен его знает, отчего.
Не такой я представляла себе совместную с Андреем жизнь, ох не такой.
Глава 11. То, не знаю, что…
21 мая, Репино
Солнце
Большая собака уже не пугала меня. О полном доверии речи, конечно, быть не могло, но я не шарахалась от Фильки при его приближении. Мы даже научились играть вместе. Впрочем, у собачьего великана были свои понятия об играх, и они слегка отличались от моих. К Пушке у меня вопросов не было, это маленькое хитрое существо вполне мило уживалось со мной. Во всяком случае, упрекнуть собачку в навязчивости я не могла.
Вытащив телефон, посмотрела на время. Ещё минута. Можно закрыть глаза и расслабиться. В доме никого. Андрей на работе с утра, девочки в школах, Козочка усвистала куда-то на своей радужной машинке, а Марта судорожно дописывает роман в беседке. В последнюю неделю я даже на ужине её не видела — всё доставляли в беседку… А я? Я сижу и жду кинолога.
Позвать специалиста я решила сама. После того памятного разговора с Анатолием к мужу я не апеллировала. Просто потому, что он с головой ушёл в работу. Приезжал поздно, уезжал рано. Отбрехивался, что у него проект в самом конце разработки, идут испытания «умного дома». Я верила. Может и зря, но верила своему любимому мужчине.
Верила в то, что буду его последней женой.
Ворота чухнули, зажужжали, разъезжаясь. Мне в колено ткнули мячик, и он, выпав из пасти, покатился по плитке. Филимон резко заинтересовался машиной, которая въехала во двор. Я тоже заинтересовалась. Это оказался убитый временем и дорогами Форд-Рейнджер. Красивый когда-то пикап был не слишком чистым и местами побитым о дорожные препятствия. Из него вылез высокий крупный мужчина в джинсах и клетчатой рубашке лесоруба. Филя, разумеется, пошёл встречать гостя. Мужчина увидел здоровенного пса, склонил голову к плечу и сказал ровным голосом:
— Сидеть!
Филимон вытянулся в струнку, понюхал воздух и медленно, очень медленно усадил свой зад на плитку. Пушка воспользовалась заминкой большого брата и прыгнула передними лапками на ноги гостя, тычась носом в руку, в бедро, в колено. Мужчина почесал её по загривку, как будто давно знал, и пожурил приятным баритоном:
— А тебе что, отдельное приглашение надо? Сидеть!
Пушка вернулась на землю всеми четырьмя лапами и завиляла хвостишком, преданно глядя на мужчину. Он кивнул:
— Понятно всё с вами, ребята.
— Они не дрессированные, — подала я голос. — Здравствуйте.
— Вы хозяйка? Добрый день. Антон.
Он шагнул ко мне, подал руку. Я пожала её и встала:
— Теперь да, почти хозяйка. Собственно, они всеобщие. А я тут всего месяц с небольшим.
— По телефону мы договорились на курс послушания для вот этого господина, — он указал на Филимона, который так и сидел, следя за гостем глазами. — Но, думаю, корги тоже нужно обучать.
— Пушка мне не мешает, — я пожала плечами. — А Филя безобразно себя ведёт, и я его побаиваюсь!