Пятая жизнь
Шрифт:
— Так я и живу, — Аня направилась вглубь коридора, — здесь у нас туалет и ванная, — она поочередно открывала двери, — это Машкина комната, это — моя, это — типа, гостиная, тут кухня.
Снаружи дом показался Борису гораздо меньше, и теперь он удивленно следовал за хозяйкой, заглядывая в каждое помещение. Чувствовалось, что она пыталась поддерживать уют, однако ни чистенькие занавески, ни паласы на полу, ни букет ромашек в керамической вазе, купленной, похоже, у соседки по «толпе», не могли скрасить удручающего впечатления от глубоких трещин в стенах и потолке (на кухне,
— Ты ожидал другого? — Ане невесело усмехнулась, — были б деньги, я б все здесь переделала…
— Ну, что ты?.. — Борис ласково погладил хозяйку по голове, — я ж все понимаю; у меня такая же берлога, даже хуже.
— Правда?
— Правда, — он подошел к окну, за которым не было ничего, кроме трепещущих листьев; от этого казалось, что находишься на затонувшем корабле, среди густых ярко зеленых водорослей, а остальная жизнь происходит высоко над тобой и совершенно не важно, какой там сейчас век…
— Пойду, ужин сделаю, — Аня улыбнулась, решив, что писатель определенно врет, стараясь не обидеть ее, — можешь пока посмотреть телевизор. Правда, у меня всего две программы.
— Я не люблю телевизор. Давай лучше помогу тебе.
— Даже так? — Анины глаза удивленно расширились, — ну, давай. Будешь тогда картошку чистить.
Приветствуя их приход, старенький холодильник включился с таким треском, что Борис вздрогнул.
— Не пугайся, — Аня засмеялась, — я-то к этому «трактору» давно привыкла. Тоже пора менять… но кругом деньги! Так что, пока работает, и ладно.
Она усадила Бориса рядом с пакетом картошки и дала нож, а сама принялась доставать покупки.
— И все-таки, о чем ты пишешь? — спросила она, не оборачиваясь, — мне ж интересно.
— О чем пишу?.. — Борис хотел сформулировать идею будущей книги, возникшую несколько часов назад, но теперь она почему-то показалась ужасно глупой, и он ответил так, как отвечал всегда — просто и в то же время загадочно, — о жизни, о мире… Знаешь, давай я тебе лучше расскажу одну историю.
— Давай, — согласилась Аня, — собственно, можешь говорить все, что угодно — я ж о тебе вообще ничего не знаю.
Борис начал рассказывать о «мертвом городе», потому что в данный момент это больше всего занимало его воображение. Аня слушала, кроха при этом салат, раскладывая полупрозрачные магазинные нарезки, и только когда он закончил, спросила:
— Так это был сон или что?
— Сам не пойму, — Борис пожал плечами.
— Знаешь… только не смейся, ладно? — Аня достала из пакета бутылку вина, а из шкафчика — две рюмки, — одно время увлеклась я сонниками; покупала даже, какие подешевле — они и сейчас где-то валяются… ну, а что? Сидишь тут одна — со скуки чего не сделаешь?..
— Я в этом не силен…
— Я тоже не особо, ведь в каждой книжке все по-разному написано, — достав сигарету, она присела к столу, — но я что хочу сказать — сны потому и нуждаются в толковании, что они абстракты, так? Там можно летать; можно встречать существа, которых нет в природе, и все такое, а у тебя получается складная история, да еще с конкретными деталями. Я, например,
— Серьезно? — Борис поднял голову от недоочищенной картофелины, — мне тоже кажется, что это воспоминание. Например, о прошлой жизни. Я только не могу понять, кем я был и почему мне это вдруг привиделось. Ведь так не должно быть!
— А кто знает, как должно быть?..
Поскольку этого не знал никто, возникла пауза. Аня поставила на огонь сковородку и забрав у Бориса картошку, принялась крошить ее тонкой соломкой.
— Значит, ты веришь, что мы проживаем несколько жизней? — сказала она наконец, — вообще, ты не такой, как другие.
— А какой? — Борис улыбнулся, возвращаясь из средневековья в реальную жизнь.
— Светлый, и этим мне нравишься, — она неожиданно обернулась, — только не подумай, что я строю насчет тебя планы — просто тоскливо одной. Нет, есть, конечно, Машка, но она ж ребенок, а хочется… ну, сам понимаешь.
— Понимаю. Слушай, а где Машин отец?
— Абсолютно банальная ситуация, — Аня ссыпала в сковороду картошку, и кухня тут же наполнилась паром и шипением, — ушел к другой. Лично я об этом не жалею, но, вот, Машка… хоть бы в день рождения позвонил, сволочь. Она ведь его помнит, и ревнует меня к каждому мужику; говорит, новый папа мне не нужен. Так что пока не подрастет и не поймет, что маме тоже хочется еще пожить, похоже, ничего мне не светит.
Своих детей у Бориса не было, и хотя в душе он считал, что ребенок должен слушаться родителей, а не ставить им условия, но решил промолчать, ведь советовать всегда легко; только это никому не нужно.
— Так что, — Аня вздохнула, — пока у нее каникулы, я тут занимаюсь развратом… шучу, а то правда подумаешь…
Борису стало понятно внезапное приглашение в гости, но сделанное открытие не вызвало протеста, обычно возникавшего при виде «плечевых», стоящих вдоль трассы. Вообще, в его глазах Аня выглядела даже привлекательно, и чуть нависавшие над короткой юбкой «бочки» совершенно не портили ее; а какие сильные загорелые ноги!.. Но его не покидала другая мысль — имеет ли она отношение к «мертвому городу» или это просто приключение, способное лишь развеять однообразие бесконечной гонки? Очень хотелось, чтоб все наконец-то увязалось воедино (тогда и с вредной Машкой он наверняка найдет общий язык), но, вот, роль Ане как-то не находилось, ни в мрачной обстановке пыточного подвала, ни в толпе зевак, восторженно оравших на площади…
— Все готово. Открывай, — хозяйка протянула бутылку.
— В принципе, я не пью…
— Почему? Болеешь?
— Нет, слава богу. Но меня сразу начинает клонить в сон…
— Спать я тебе, точно, не дам, — Аня засмеялась, — вообще-то я тоже не сильный питок, но иногда, особенно зимой, когда отстоишь целый день на морозе… ну, или как сейчас. Так что открывай; поедим и если не хочешь смотреть телевизор…
— Не хочу, — Борис улыбнулся.
ГЛАВА ПЯТАЯ