Пятая жизнь
Шрифт:
— Почему сразу проблемы?.. — опешила Юля.
— Ну, как же, — Наташа засмеялась, — если человеку звонят раз в год, значит, возникли проблемы, которые он может решить.
— Да как тебе сказать… — Юля подумала, что у нее действительно есть проблема, которую Наташа может решить, но это ведь хорошая проблема, — скучно мне, — сказала она, — ты дома или на работе?
— Да дома! Приезжай прямо сейчас! У нас тут очень кстати небольшой праздничек наметился! Ты где находишься?
— На площади.
— Так тут пешком пятнадцать минут! Запоминай.
Дослушав «инструкцию», Юля закрыла трубку. Наташин голос еще звенел в ушах, и настроение
Кураж заставил Юлю перебежать дорогу прямо перед рванувшимся на зеленый свет потоком машин; на площади она чуть не попала в объятия скейтбордистов, лихо гонявших вокруг памятника Ленину; чуть не сбила двух мужиков в костюмах и галстуках, чинно шествовавших в областную администрацию. …Господи, куда я несусь?.. Я ж еще не к колдуну еду!..
Улица, где жила Наташа, ей всегда нравилась. Много лет назад ее сделали пешеходным бульваром и теперь, среди изрядно подросших деревьев, стояли скамейки, на которых уютно соседствовали блаженные старушки, беззаботная молодежь с неизменными банками пива, мамаши, зорко следившие за бегающими и визжащими чадами; художники торговали здесь картинами, а длинные столы коллекционеров всех мастей были завалены «бесценным» старьем. Все они знали друг друга и весело переговаривались, создавая атмосферу всеобщей доброжелательности.
Юля дошла до дома, носившего в народе название «гармошка», но только теперь поняла его смысл — раньше ей не приходило в голову задуматься об этом, а он действительно был длинным и угловатым, напоминавшим растянутые меха; вошла в подъезд; поднявшись на второй этаж, позвонила. За дверью раздался собачий лай и громкий Наташин голос:
— Володь, открой! У меня руки грязные!
Через минуту дверь распахнулась, но, помня о собаке, Юля продолжала стоять на пороге. Во вспыхнувшем свете она увидела обшарпанный коридор и парня с длинными волосами, собранными в хвост; рядом вилял хвостом пятнистый длинноухий пес (хотя Юля и не разбиралась в породах, но в кино с такими зверями обычно ходили на охоту). Чуть дальше, высунувшись из комнаты, мальчик лет восьми с любопытством разглядывал незнакомую тетю. Никаких признаков праздника Юля не услышала; разве что негромкая музыка, но и та была совсем не зажигательной, а запах жареного мяса, доносившиеся с кухни, мог относиться, как к празднику, так и к обычному дню — все зависело от уровня достатка.
— Я — Володя, — представился парень, — проходите.
— Юля, — она переступила границу, но собака, по-прежнему виляла хвостом, да к тому же принялась тыкаться ей в ноги мокрым носом.
— Не бойтесь, — Володя махнул рукой, — он не кусается. Хук, на место!.. Я в юности боксом занимался, — пояснил он нетрадиционную кличку.
Хук поджал хвост и понуро поплелся вглубь квартиры; голова ребенка тоже исчезла, видимо, не узрев у тети никаких подарков. Юля опустила взгляд в поисках тапочек, но Володя скорчил смешную гримасу.
— Не разувайтесь, у нас сегодня тут такой бардак. Идемте.
Двигаясь по длинному коридору, Юля мельком заглянула в одну из комнат — на облезлых стенах пестрым панно висели картины; они же лежали на полу, пачками стояли вдоль стен, разобранные по форматам. На столе валялись
Остальные комнаты оказались закрыты, зато на кухне дверь отсутствовала вовсе. От нее остались лишь половинки петель, торчавшие из дверной коробки, потому и запахи распространялись по квартире совершенно беспрепятственно.
Несмотря на распахнутое окно, в кухне было душно. Наташа суетилась у стола, кроша крабовые палочки.
— Привет, — она улыбнулась; положила нож, вытерла руки и достав сигарету, выдвинула ногой табуретку, — садись.
Володя вышел, оставив девушек одних. Хотя не совсем — Юля увидела Хука, вытянувшегося на подстилке. От жары пес высунул язык, а его белый с черными пятнами бок равномерно вздымался и опускался; при этом одним глазом он внимательно наблюдал за происходящим.
— Вовкина игрушка, — засмеялась Наташа, поймав Юлин взгляд, — он у него периодически работает моделью.
— У тебя муж художник, да?
— А я разве не говорила тебе? Художник от слова «худо», — Наташа вздохнула притворно трагически и тут же подмигнула, — шучу. У него есть шикарные работы, только у людей денег нет, чтоб картины покупать; вот и приходится тянуть, и мужа, и сына, и собаку… а что делать — люблю я его, — она глубоко затянулась, — может, сейчас наступит прорыв — тогда хоть ремонт сделаем.
…Какая она классная! — Юля будто увидела Наташу новым взглядом, — оказывается, на уме у нее не только цифры!..
Такая Наташа ей нравилась гораздо больше, и она спросила:
— А что у вас сегодня за праздник?
— Друзья за «бугор» уезжают. Они два раза там уже были и полностью расторговались — домой только баксы привезли; все картины по частным коллекциям разошлись. Короче, Вовка договорился, чтоб они десяток и его работ прихватили на пробу. Если пойдут, на следующий год он сам поедет, — Наташа посмотрела на часы, — поможешь? А то ж надо, и стол накрыть, и у Вовки еще его шедевры не упакованы. Он — натура творческая; кроме кисти и рюмки, в руках ничего не держится, так что все делать мне приходится, — Наташа произнесла это с такой гордостью, что, несмотря на разгром в квартире, старую мебель и тарелки с отбитыми краями, Юля даже позавидовала. Она почувствовала давно утраченный юношеский азарт, когда можно делать все, лишь бы тебе самой это нравилось. Кураж, возникший еще в городе неясным предчувствием, получил реальную опору и требовал немедленного выхода.
…Как сказал Алексей? Не всегда есть необходимость верить в прошлые жизни… Блин, и почему все такие умные, одна я — дура, ни до чего не могу дойти своим умом?.. Действительно, какая прошлая жизнь, если настоящее бывает так классно!..
— Салаты дорежешь? — Наташа погасила сигарету, — а я займусь фасолью.
— Может, я займусь фасолью? — Юле очень хотелось проявить себя, ведь из катящейся кувырком жизни она все-таки сумела почерпнуть кое-что полезное, — у меня есть классный рецепт, только всякой травы много надо.