Пятьдесят девственниц
Шрифт:
Если же зной не слишком лют, то, хотя находящиеся вокруг люди и изнывают от липкого, разъедающего своими солями кожу, пота, несчастные существа начинают дрожать и мерзнуть, часто по таковой причине простужаясь. Потому ночуют караванщики не иначе, чем поблизости от какой-нибудь пышущей жаркой лавой трещины в земле, либо разводя, в крайности, огромные костры, что непривычных путников еще более доводит до изнеможения.
Можете представить, с какой радостью прибыли мы в конце нашего путешествия в столицу Огненных Земель город Очаг Благоговения и с какой поспешностью погрузились в бассейн, находящийся в самой большой комнате арендованного тут же жилища. И пусть
Крикун же, подавленный тяжестью свершенного пути, начал было меня поносить, говоря, что, дескать, вот я опять втравил всех в какую-то неприятность из-за своей магии. Сестра же его, Глазки, резонно ему возразила:
— Смотри, Гарл, страна эта богата и, несмотря на свои условия жизни, никак от голода не страдает. Не мы ли наблюдали дорогой целые поля крытые тончайшим стеклом, со всех сторон защищающим их от пепла? Да и дом этот от такового отлично предохранен. А сколь много здесь дорогих во всем мире магических диковин? К тому же, и местное огненное божество каким-то образом включено в наш Кадастр, а значит считается добрым. Не лучше ли нам оставить на время стенания и, отдохнув, как следует осмотреться.
На следующий же день устремили мы свои стопы по различным местам, куда рекомендательные письма имели, и побывали даже в приемных покоях царского дворца, будучи везде встречены совершенно благосклонно. Единственное, что испортило настроение моей рыжеволосой спутницы, так то, что обратный путь наш лежал через рынок, где, как раз тот час, начинались невольничьи торги. Но я поспешно увлек всех за собой и вернувшись в здешнее наше жилище обратился к Денре со следующей речью.
— Послушай, верная моя подруга, и ты, Гарл, и ты, нежная милая Трина, — сказал я. — Понимаю все негодование ваше, ибо не я ли вместе с вами рисковал за свободу жизнью своей, будучи вольным мореплавателем? Но не сможем же мы в одночасье изменить порядок вещей целого царства. Для того и самого могучего мага недостаточно. Будем довольствоваться малым, оставив большее на усмотрение Добрых Богов. Купим несколько юных дев и даруем им свободу.
— Понимаю, что имеешь некие виды на девство этих несчастных, а, все-таки, верно, соглашусь, — вздохнула Быстрые Глазки. — Но с тем условием, что овладеешь ты ими не иначе, чем с их собственного согласия.
И Трина с тем согласилась, и даже Крикун, поскольку, подозреваю, будучи юнцом весьма похотливым, тоже на наших будущих невольниц какие-то планы задумал.
Тем же вечером, отдохнув, пошел я в местную магическую гильдию. И вот что еще свидетельствует об уважении к магии в этой стране, занимала она дворец, роскошью своей никак не уступающий царскому. Вкруг обиталища сего в изобилии скакали импы — маленькие рогатые создания с крохотными крылышками за спиной, по обе же стороны от дверей застыли два огромных огненных ифрита, которые почтительно склонились при виде жезла в моей руке.
Я назвал себя и был тут же пропущен внутрь. С замиранием сердца вступил я в богато украшенный зал, где на ежевечернее собрание сошлись местные маги и по просьбе их вновь громогласно указал свое имя.
118
Где взять слова, чтобы описать с какой торжественностью встретили меня маги Огненных Земель, со мной по писаниям Рудериса знакомые. С каким трепетом взирали на меня ученики и, даже, многие из товарищей. Как уважительно здоровались мастера. Случилось так же немало вопросов и о магической чаше, и о всяких прочих вещах, ответы на которые мне пришлось давать весьма уклончивые.
Но
Мне же пришлось в эти минуты почувствовать немалый стыд, ибо представил я тут, что гостем может быть именно Рудерис и, кроме той «чаши», само вспоминание о которой меня беспрестанно смущает, каково общаться с учеником своим, который в ранге тебя превзошел и давно уже магическим мастером стал?
Однако, к немалому облегчению, вместо пылкого юноши, узрел я седовласого старца, пролившего при появлении немалые слезы радости и кинувшегося меня обнимать. Тут же узнал я в вошедшем мастера-наставника из эльфийской ложи, брата Севруса, того самого, что учил меня концентрировать свет от жезла, и заключил в ответные объятия.
Выяснилось вскоре, что прибыл оный сюда для налаживания связей между магами всех частей света, на воздушном паланкине, влекомом четырьмя горгулами и немало порассказал о том, как спас я северное эльфийское государство от власти жестокого культа Богини-матери.
Еще и еще повторил он, даже и при мне, как все прекрасно теперь в государстве том устроилось, когда, вместо свирепых жриц, моим волшебным мечом наказанных, править всем стали маги тамошней гильдии. Засим же, воздев руки к золотом и алым бархатом изукрашенному потолку, умолял братьев тут же, не сходя с места, посвятить меня в мастерское достоинство за мои заслуги перед нашей Великой Наукой, праведность и человеколюбие.
И немало зауважали меня маги Огненных Земель, а один из престарелых мастеров-хранителей тут же заявил, что за подобное не токмо мастером, а и мастером-наставником сделать они меня готовы сразу же, но, только, степень наставническая достигается у них после некоего испытания, на которое время потребно. И, что, как буду готов я к оному, они всегда рады мне поспособствовать.
Много всяких злоключений выпадало на мою долю по ходу длительного с сотоварищами путешествия и все, в основном, от незнания. Потому, не желая, подобно глупцу какому-нибудь, на одну и ту же колючку немалое число раз садиться, попросил я объяснить, что это за испытание и многие ли его за последнее время прошли.
Тут рассказали мне, что с незапамятных времен, всякий из местных магов, к наставническому рангу готовясь, посещал некий забытый храм и должен был доставить из глубины его комок волшебной смолы, происхождение коей никому неизвестно, свойства же — великолепны. И лечит она, и во многих алхимических рецептах используема, а посему гильдия братьев вернувшихся изрядно за каждую меру такой смолы золотом награждала. Вот только, за последние десять лет ни один из отправившихся назад не вернулся, по каковой причине в местной гильдии за весь этот срок ни одного нового мастера-наставника и не прибавилось.
Со свойственной мне скромностью ответил я, что к званиям высоким не тороплюсь, и не тот ли Севрус говорил мне, в свое время, что, прежде чем возвышаться, укрепиться следует на пути умеренности, добродетели и благомыслия? Посему, дескать, хватит с меня пока и звания мастера, а о том, чтобы ступени наставнической достичь, я еще поразмыслю и, придет время, испытание пройду.
Тут же устроили пышную церемонию и вручили мне мастерский плащ, который, в здешних местах, от товарищеского отличается наличием узкой красной полосы вдоль левого обшлага, так что, даже, если запахнуться, полоса эта у всех на виду остается.