Пятьдесят девственниц
Шрифт:
Селения стали попадаться чаще, путь становился легче, ибо мы уже могли рассчитывать на то, что какая-нибудь повозка, следующая в одну с нами сторону, подвезет по пути.
Вскоре начались земли родного нашего Королевства и я старался реже представляться магом, ибо это не только не вызывало должного почтения, но и наводило собеседников на всяческие в наш адрес подозрения.
Из приключений же упомяну только одно, когда повстречалась нам в придорожном лесочке юная крестьянская девица, на предложение расстаться с девством в поспешности задравшая подол, чем не преминули воспользоваться сначала я, а потом и Крикун. И этой
Впереди мчался отец девицы, громко позоря нас татями и насильниками, мы же, в поспешности унося ноги в надежде спасти жизни свои, возразить ему были не в силах.
Потом пришли в город Вонючая Гавань, бывший, как явствует сие из оного названия, портовым. Явившись же в прибрежный трактир, в изумлении обнаружили десяток стоящих вдоль берега виселиц с полуразложившимися телами.
На недоумение наше, достойный трактирщик охотно пояснил, что, полгода назад Королевский флот перехватил в море изрядную пиратскую ватагу, возвращавшуюся из дварфовских земель. Многие морские разбойники погибли, предпочтя смерть плену, многие же были захвачены живьем и количество их было поделено между всеми портовыми городами, дабы в каждом повесить хотя бы десяток, чтобы иным не повадно было.
Предводитель же пиратский, прозвищем Свирепая Акула, видя, что сражение проигрывается им ужасно, обнялся со своим горячо любимым братом и так, обнявшись, оба прыгнули в пучину морскую, дабы поглотила она их.
Двум же супостатам удалось избежать заслуженного наказания, и, как показали под пытками плененные пираты, они-то и есть самые отчаянные и жестокие из всех. Злодеи эти, в изуверской своей хитрости чуя западню, остались на землях дварфов, когда вся ватага пошла оттуда назад, и по ныне пиратствуют во Внутреннем море, наводя ужас на всех честных мореплавателей.
Потом же трактирщик указал нам на пришпиленный к стене королевский указ, где черным по белому обещалось не менее ста золотых за капитана Быстрые Глазки и шкипера Бес В Ребро любому доносчику, с приказом, по изловлению, повесить обоих на главной площади столицы, а потом разрезать тела на части, дабы в каждый портовый город попало по кусочку.
Кроме того, с целью пресечь пиратство, Королевство наше оккупировало порт Жемчужный, как всем известную пиратскую вотчину.
— Какая двуличная сволочь — дварфский король! — сердито сказал я шепотом, когда все мы оказались в снятой нами комнате. — Не мог же он не ведать, что после того, как мы выполним наш уговор, в море нас перехватит Королевский флот?
— Все короли одинаковы, друг мой, — хмуро ответила Глазки. — Этот, по крайности, расплатился честно и честно же предложил остаться у него всем, кто откажется от пиратства. Согласись, когда мы были у дварфов, нас никто не преследовал, хотя, я уверена, наш монарх был не прочь захватить нас.
— Да, — согласился я. — Но почему же мы оказались худшими из худших? Мы пиратствовали недолго, а теперь, послушать, так ужасней нас и злодеев не сыщешь!
— Потому что мы до сих пор на свободе, — как ни в чем не бывало ответствовала Быстрые Глазки. — На кого и валить вину, как не на сообщников, которые до сих пор не пойманы. Будем надеяться, ложь эта хоть немного облегчила участь наших бывших товарищей.
— Ужасно! — вздохнул я. — Мне так не хочется, чтобы меня вешали и резали на куски!
— Ничего страшного, — усмехнулась моя спутница. — Будешь теперь учителем грамотности, а имя твое будет — господин Фонарщик. Его ты никогда не перепутаешь. Гарл же и Трина — твои детишки от первого брака. Я же — их мачеха и твоя молодая жена, на которой ты женился овдовев.
Хотя предложенное имя мне и не понравилось, выбирать было не из чего. Приведя же себя в порядок, нам, волей не волей, приходилось спускаться в общий зал, дабы поужинать. Вознеся моления Богам мы побрели вниз по лестнице и заняли такой стол, чтобы находиться от всех подалее.
— Вина всей честной компании, — вежливо попросил я трактирщика выполняя столь популярный в нашем Королевстве обычай, когда явившийся в таверну чужак обязан первым делом угостить местных.
— Благослови вас Боги, друзья! — поблагодарил принимая кружку потрепанного вида морячок сидевший неподалеку от стойки. — когда бы не моя злая судьба, отплатил бы я вам ответным угощением, ибо был бы достаточно богат! Ах, проклятая волна смыла меня за борт, ранее, чем капитан Быстрые Глазки добралась до острова, где они с Бесом закопали добычу!
Я в изумлении взглянул на оборванца и, клянусь, лицо его совершенно никого мне не напоминало.
— Да-да, сударь вы мой, — кивнул морячок. — Еще месяц назад был я боцманом у капитана Быстрые Глазки и его продавшего душу демонам приятеля по прозвищу Бес В Ребро.
62
Несколько посетителей в поспешности подсаживались за один стол с моряком, желая услышать интересную историю.
— Хозяин, дайте еще винца достойному боцману! — попросил я в надежде, что рассказчик упьется и замолчит.
Не тут-то было! О ужас, целых два часа нам, изображая живейший интерес, пришлось слушать байки о, якобы, собственных похождениях.
Быстрые Глазки была в них огромной ярко-рыжей бабищей, которая в состоянии ударом кулака убить кашалота. Я же — пропойцей и бабником. Видели бы вы с каким замиранием сердца выслушивали внимающие оборванцу тупицы историю о том, как однажды мы захватили целый корабль на котором плыли в паломничество монахини и каждому пирату досталось по три из них! Сам рассказчик уверял, что в его боцманской каюте переночевало три монашки не достигших еще четырнадцатилетия и каждая из них до этой ночи была непорочно девственна. О количестве же закопанных нами с Глазками на всевозможных островах сокровищах я умолчу.
— На что ты сердишься? — рассмеялась спутница, когда мы вернулись в свою комнату. — Быть может, этот малый — плут и наш товарищ по гильдии. Таким образом он зарабатывает себе пропитание. Истории же эти ничем не отличаются от других пиратских легенд.
— Еще пол года таких историй, — сказал я, — и нас, не то что повесят и разрежут, но, вообще, — заживо изжарят.
— Сначала пусть поймают. Ты совершенно не похож сейчас на пиратского шкипера, да и я не огромная баба, — возразила девица. — А все же, портовые города нам безопасней миновать стороной.