Пятьдесят оттенков свободы
Шрифт:
Кристиан гладит меня по волосам. Вот оно, счастье. Лучше и быть не может.
— Итак, мы определили, где и когда.
— Но тебе нужно поговорить с матерью.
— Хм-м. — Улыбка блекнет. — У нее будет один месяц. Я слишком хочу тебя, чтобы ждать дольше.
— Кристиан, я же с тобой. И не первый день. Ну, ладно, месяц так месяц. — Я целую его в грудь, просто чмокаю, и улыбаюсь.
— Ты сгоришь, — шепчет он мне в ухо, вырывая из дремоты.
— Только от тебя. — Я обворожительно улыбаюсь. Послеполуденное солнце переместилось,
Он усмехается и одним быстрым движением передвигает мой шезлонг в тень.
— Держитесь подальше от средиземноморского солнца, миссис Грей.
— Вы такой альтруист, мистер Грей. Спасибо.
— Не за что, миссис Грей. И я вовсе не альтруист. Если вы сгорите, я не смогу до вас дотронуться. — Он вскидывает бровь, глаза его весело сияют, и мое сердце переполняется любовью. — Но, полагаю, вы и сами это знаете, а следовательно, смеетесь надо мной.
— Неужели? — Я делаю большие глаза, принимая невинный вид.
— Да-да, именно это вы и делаете. Причем часто. И это лишь одна из тех многочисленных мелочей, которые мне так в вас нравятся. — Он наклоняется и целует меня, захватывая и покусывая нижнюю губу.
— А я-то рассчитывала, что ты натрешь мне спину лосьоном для загара. — Я обиженно надуваю губки.
— Миссис Грей, это грязная работа, но… от такого предложения отказаться невозможно. Сядьте, — приказывает он хрипловатым голосом.
Я подчиняюсь, и он начинает втирать мне в кожу лосьон для загара. Движения неторопливые, пальцы сильные и ловкие.
— Ты и вправду прелесть. Мне с тобой повезло, — бормочет он, легко касаясь пальцами грудей, растирая лосьон.
— Так и есть, мистер Грей, повезло. — Я незаметно поглядываю на него из-под ресниц.
— Скромность вам к лицу, миссис Грей. Перевернитесь. Хочу поработать с вашей спиной.
Я с улыбкой переворачиваюсь, и он убирает заднюю лямку моего жутко дорогого бикини.
— А как бы ты себя почувствовал, если бы я загорала топлес, как другие женщины на пляже?
— Мне бы это очень не понравилось, — не задумываясь, отвечает Кристиан. — По-моему, на тебе и так слишком мало одежды. — Он наклоняется и шепчет мне на ухо: — Не испытывай судьбу.
— Это вызов, мистер Грей?
— Вовсе нет, миссис Грей. Всего лишь констатация факта.
Я вздыхаю и качаю головой. Ох, Кристиан… мой помешанный на ревности тиран.
Закончив, он шлепает меня по попе.
— Довольно с тебя, красотка.
Его верный спутник, ни сна, ни отдыха не ведающий «блэкберри», негромко жужжит. Я хмурюсь, он усмехается.
— Это конфиденциально, миссис Грей. — Кристиан поднимает брови, напуская важный вид, шлепает меня еще раз и возвращается в шезлонг.
Моя внутренняя богиня мурлычет. Может быть, вечером мы еще устроим нескромное представление для избранных. Она хитро усмехается, вскидывает бровь. Я улыбаюсь и, закрыв глаза, погружаюсь в послеполуденную дрему.
— Mam'selle? Un Perrier pour moi, un Coca-Cola light pour ma femme, s'il vous pla^it. Et quelque chose `a manger… laissez-voir la carte. [2]
Хм-м…
2
Мадемуазель? Пожалуйста, перье для меня, кока-колу лайт для моей жены. И что-нибудь поесть… Позвольте меню (фр.).
— Пить хочешь? — спрашивает он.
— Да, — сонно бормочу я.
— Так и смотрел бы на тебя весь день. Устала?
Я смущенно краснею.
— Не выспалась.
— Я тоже. — Он улыбается, откладывает «блэкберри» и поднимается. Шорты чуть сползли, и под ними видны плавки. Кристиан снимает шорты, сбрасывает шлепанцы, и я теряю нить мыслей и забываю обо всем на свете.
— Пойдем искупаемся. — Кристиан протягивает руку, а я оцепенело смотрю на него снизу вверх. — Поплаваем? — спрашивает он, чуть склонив голову набок, с лукавым выражением на лице. Я молчу, и он медленно качает головой. — По-моему, тебя пора встряхнуть.
Кристиан вдруг оказывается рядом, наклоняется и поднимает меня на руки. Я визжу — скорее от неожиданности, чем от страха.
— Отпусти меня! Отпусти!
— Только в море, детка, — ухмыляется он.
Несколько загорающих наблюдает за нами с вялым любопытством, которое, как я теперь понимаю, характерно для французов. Кристиан входит в воду и, смеясь, идет дальше.
Я обхватываю его за шею и, изо всех сил стараясь не прыснуть со смеху, говорю:
— Ты не посмеешь.
Кристиан с усмешкой смотрит на меня сверху.
— Ана, малышка моя, неужели ты так ничего и не поняла за то короткое время, что мы знакомы?
Он наклоняет голову и целует меня, а я, пользуясь случаем, запускаю пальцы ему в волосы, ухватываюсь обеими руками и возвращаю поцелуй. Мой язык проскальзывает между его губ. Он резко втягивает воздух и выпрямляется. Дымка желания застилает его глаза, но и сквозь нее проглядывает настороженность.
— Меня не проведешь. Я твои игры знаю, — шепчет он, медленно погружаясь в чистую прохладную воду — вместе со мной. Его губы снова находят мои, и я обвиваюсь вокруг мужа, уже не замечая освежающей прохлады моря.
— Ты же вроде бы хотел поплавать.
— С тобой поплаваешь. — Он покусывает мою нижнюю губу. — И все-таки мне бы не хотелось, чтобы благочестивые жители Монте-Карло видели мою жену в пароксизме страсти.
Я приникаю к колючему, щекочущему язык подбородку, и мне нет никакого дела до благочестивых горожан.
— Ана, — хрипит Кристиан и, обернув мой «хвост» вокруг запястья, оттягивает мне голову назад и пробегает поцелуями по шее — от уха и вниз.
— Хочешь… в море? — выдыхает он.