Пятьдесят современных мыслителей об образовании. От Пиаже до наших дней

Сборник

Симона Вейль (1909–1943)

Р. СМИТ

Вопреки традиционным убеждениям, мы движемся от общего к частному, от абстрактного к конкретному. (Это важнейший вывод для преподавания)… Именно из искусства мы черпаем идею того, что есть частное… Источник искусства – в религии. Оно принадлежит религии и тому мастерству, которое достижимо в представлении индивидуальности; оно принадлежит чувствам (дружба, любовь, привязанность), которые каждый человек испытывает по-своему. Повесить ярлык, классифицировать чью-то единственную в своем роде любовь – как это нечестиво [169] .

169

Weil S. Lectures on Philosophy / H. Price (transi.). Cambridge: Cambridge University Press, 1978. P. 59.

Симона Вейль родилась в Париже, в состоятельной еврейской семье. В десять лет она заявила, что считает себя

коммунисткой: сострадание к беднякам и угнетенным станет неизменной темой ее жизни и книг. Вейль училась в Сорбонне, где благодаря своему аскетизму и политическим убеждениям заработала прозвище «красная дева». После окончания университета она преподавала в средней школе в Ле-Пюи. То, что все свое свободное время она посвящала безработным, вкупе с отказом готовить учеников к экзаменам в крайне сжатые сроки вместо полноценного обучения, послужило причиной ее увольнения. Затем был трудный год ее работы на заводе, после чего Вейль отправилась в Испанию сражаться на стороне испанских анархистов в Гражданской войне. Несчастный случай с горячим маслом положил конец этому ее участию. В 1942 году семья Вейль бежала от фашистского преследования в Америку. Оттуда Симона перебралась в Англию, где планировала присоединиться к движению «Свободная Франция». В Англии она заболела туберкулезом, и течение болезни осложнялось ее нежеланием принимать пищи больше, нежели полагалось по норме ее соотечественникам в оккупированной Франции. Умерла Симона Вейль в туберкулезном санатории в Эшфорде, графство Кент. Все ее книги были опубликованы посмертно.

Чтобы лучше понять Симону Вейль, нужно помнить о ее приверженности – вопреки еврейскому происхождению – неоплатонизму и христианскому мистицизму. Она считала, что человечество естественным образом пытается окружить себя утешением, которое черпает в фантазии. Мы подобны узникам платоновской пещеры (Republic, Book VII), принимающим тени за реальность и не желающим освободиться от цепей, покинуть тепло костра, отбрасывающего эти тени, чтобы вырваться на яркий солнечный свет. Вейль обозначает это всеобщее состояние термином «тяжесть»: она даже более естественна для нас, чем сила земного притяжения. Наш разум и интеллект не могут стать здесь надежными проводниками, поскольку мы будем использовать их, пребывая в неверном состоянии духа, не более как искусный самообман. Или, подобно Эдипу, ставшему символом человеческого рода, мы обладаем лишь одним мастерством, помогающим нам в решении загадок и головоломок, но совершенно беспомощны в самопознании и способности проникать в суть вещей.

Нам нужно не расширение интеллектуальных способностей, а нечто подобное пере-ориентации, источником которой является де-центрирование или «бескорыстие» – этот процесс Вейль обозначает термином d'ecr'eation. «Каждый человек представляет себя центром мира» [170] , и нужна необыкновенная сила, чтобы отказаться от такой позиции, ведь мы верим в нее не только разумом, но и образной частью нашей души. Нам нужно увидеть вещи и людей в их уникальной особенности, а не как экземпляры общих категорий. «Душа опустошает себя от всего содержания, чтобы впитать в себя бытие таким, каким она видит его, в точности как оно есть, во всей его истине» [171] . Противостояние требованиям своего эгоизма, вечно недовольного «я» приводит к обостренному чувству реальности, которое, в свою очередь, еще более ослабляет наш эгоизм.

170

Reflections on the Right Use of School Studies with a View to the Love of God // Weil S. Waiting on God / E. Crauford (transi.). N.Y.: G. R Putnams Sons, 1951. P. 114.

171

Ibid. P. 115.

Эта d'ecr'eation особенно необходима, когда мы сталкиваемся со страданиями других:

Тем, кто несчастен, не нужно ничего в этом мире, кроме людей, готовых уделить им внимание. Способность подарить свое внимание страдающему – такая редкая и трудная вещь; это почти чудо; это и есть чудо. Почти все из тех, кто считает себя обладающим такой способностью, на самом деле ошибаются [172] .

Крайне сложно испытать страдания других искренне и во всей полноте: поэтому мы склонны предаваться сентиментальности или чересчур очаровываться ими. Мы не способны должным образом справиться и со своими собственными слишком скорбными страданиями. Мы попадаем в ловушку мазохизма и воображаем себе, что страдание каким-то образом случайно станет искупительным. И только праведник может противостоять перекладыванию своих страданий на других людей. Душа освобождается от состояния «тяжести» любовью, и особенно, пониманием красоты, которая ближе всего к любви [173] .

172

Reflections on the Right Use of School Studies… P. 115.

173

The Notebooks of Simone Weil / A. F. Wills (transi.). N.Y.: G. P. Putnams Sons, 1956. P. 384.

И снова мы видим сходство с теорией Платона, согласно которой человек может совершить длинное странствие от любви к прекрасному юноше к любви к произведениям искусства (которые дают нам идею индивидуального), далее к Идее Красоты и, наконец, к любви к Благу самому по себе. Основное отличие состоит в том, что для Симоны Вейль отдельные

вещи этого мира обладают искупительной силой, и они не просто переступают пределы того пути, по которому странник движется к высшим вещам. «Созерцание отдельных вещей возвышает человека и отличает его от животных» [174] . Любовь к миру странника возвращает его назад в платоновскую пещеру, подобно тому как сама Симона Вейль оставила свои философские исследования, чтобы присоединиться к рабочим беднейшей фабрики во Франции.

174

Weil S. Lectures on Philosophy. P. 59.

Важнейшей идеей становится понятие внимания. Подлинная забота означает взгляд на мир в свете Блага, освобожденный от яда личных страхов и фантазий, которые часто мешают нашему восприятию и суждениям. Это будет ясное и незамутненное видение, а не взгляд «сквозь темное стекло».

Внимание требует приостановки наших собственных мыслей, жизни в обособленности, пустоте, постоянной готовности быть пронизанным объектом. Для этого нужно держать в сознании иное знание, приобретенное нами, – совсем близко к этим мыслям, но на более глубоком уровне, и не входя с ними в контакт… [175]

175

Reflections on the Right Use of School Studies… P. 108.

Неверно определять внимание как нечто подобное акту воли. Действительно, мы должны непрерывно работать над совершенствованием моральной проницательности, и тем не менее она может прийти к нам почти ex nihilo, когда качество нашего внимания как раз достаточно и истинно. Именно это состояние Симона Вейль называет термином благодать. Это состояние, в котором, если использовать заголовок одной из ее работ, мы пребываем в «ожидании Бога».

Может показаться, что эти идеи, по сути, имеют религиозный характер, напоминая мистицизм Юлиании Норвичской или дзэн-буддизм, ведущая идея которого, согласно Симоне Вейль, это призыв «к чистому постижению, без примесей мечтаний» [176] . При этом Вейль настаивает, что обоснование подобным идеям следует искать в самой обычной образовательной практике. Она пишет, что «развитие способности внимания формирует действительный объект и почти исключительный интерес» к школьному обучению [177] . Упражнения по написанию латинской прозы или решение задач по геометрии могут стать обучением правильному вниманию, которое однажды может стать бесценным для таких же, как мы, людей в час их нужды. Следовательно, как настаивает Симона Вейль, учеба в школе может обладать мощным духовным эффектом, «совсем не похожим на любое частное религиозное убеждение» [178] . Здесь также сильна связь с любовью:

176

Ibid. P. 406.

177

Ibid. P. 109.

178

Ibid.P. 116.

Интеллект может руководствоваться только желанием. Чтобы возникло желание, нужно получать удовольствие и радость от работы. Разум развивается и приносит плоды только в радости… Это та часть, которую в процессе учебы играет радость, создающая подготовку для духовной жизни [179] .

Возможно, развитие ремесленных навыков может работать подобным же образом. Когда мы упражняемся в такого рода мастерстве, мы открываем себя материалам, приспосабливаемся к качеству дерева, которое строгаем, или обоев, которые клеим. Мы используем наше мастерство, но всегда обладаем лишь внешней осведомленностью о нем, если вообще знаем что-либо. Неосознанная гармония может пронизывать работу в саду, приготовление пищи или даже вождение машины. Совершая эти действия правильно, мы одухотворяем их. Внимание может быть взлелеяно не только в процессе научного изучения, но и в процессе профессиональных упражнений.

179

Ibid. P. 109.

Философ Айрис Мёрдок заимствовала и углубила некоторые элементы теории Симоны Вейль. В книге «Суверенность Блага» есть знаменитый пример того, как женщина может тщательно исследовать свои ощущения и увидеть, что ее «дерзкая, хорошо знакомая, надоедливо юная» невестка может в равной степени, а возможно, и предпочтительно, считаться непринужденно и восхитительно юной. Здесь мы видим попытку правильного, а не импульсивного восприятия – без зависти, предубеждений и нервов. Мы могли бы рассмотреть важность подобного аспекта нравственной жизни для образования. При этом нужно обратить внимание, что для детей, схватывающих различие, например, между запугиванием и поддразниванием, вопрос «неужели тебе понравится, если кто-то поступит с тобой так» создаст скорее не почву для размышления, но проблему видения фактов в различном свете, с различной степенью внимания. Следовательно, и для учителя существует разница между видением ученика или студента как, с одной стороны, ленивого и безразличного, и с другой – потерявшего доверие и, следовательно, с неохотой выражающего свою точку зрения.