Пятёрка отважных
Шрифт:
А делалось там что-то несусветное. Будто в той сказке о сапожнике Ерошке. На дороге между двумя рядами надмогильных крестов стояла… нет, не тройка, а повозка с лошадью. На суку кряжистой сосны висел фонарь. В его тусклом свете метались какие-то фигуры…
— Ребята, это — черти, — взволнованно зашептал Максимка. — Стоят как раз на том месте, где схватили Ерошку.
Кешка
— Мы с Данилкой в разведку, а вы ждите тут, — сказал он.
— Ни за что, — запротестовал Максимка.
— И я с вами, — сказал Лёва. Вчетвером они поползли к повозке.
— Посмотри, — зашептал Максимка Данилке. — Твой квартирант, дед Ничипор…
Данилка и сам уже видел, что это дед Ничипор. Но чего он тут? Не успели ребята опомниться от одного дива, как выявилось другое. Собственной персоной из темноты вышел Густин отец, бургомистр Клем. За ним двое полицейских несли станковый пулемёт.
Кешка едва не завыл от отчаяния. Значит, Густя выдала отцу его укрытие! Что теперь делать? Эх, если бы были гранаты!..
— Папка!.. Папка!.. — вдруг завопил Максимка, вскочил и бросился туда, где полицейские грузили станковый пулемёт на повозку.
Данилка с Кешкой не успели удержать его и теперь не знали, что им делать.
Тем временем Максимка подскочил к высокому человеку во френче с накладными карманами, синем галифе и хромовых сапогах. Тот подхватил его на руки, начал целовать.
Кешка хотел дать команду подаваться наутёк, да тут, откуда ни возьмись, его бабушка подошла к Максимкиному отцу и спросила Максимку:
— А мой верховод где?.. Вот я ему всыплю… Теперь уже совсем ничего нельзя было понять.
Кешка раз пять протирал глаза, а картина всё одна и та же.
— А ну, ребята, вылезайте, — весело позвал Клем.
— Вот я их сейчас хворостиной оттуда выкурю, — пообещала бабушка.
— Ребята, выходите, — закричал и Максимка. Кешка первый поднялся, пошёл к бабушке. Ему
сначала показалось, что из темноты вышел его отец, Платон Листопаденко, но это был незнакомый командир с тремя кубиками в петлицах. Кешка подумал, что, может быть, уже окончилась война, если тут
— Так это ты, Иннокентий Листопаденко, — обратился к Кешке Клем, — нашёл наши тайники с оружием? Не мешало бы тебе всыпать за это ремнём, но взрыв бензохранилища всё списал со счёта… Так что спасибо тебе. Вы начали, а мы, подпольщики и партизаны, закончили освобождение Велешкович от фашистов. Теперь вам никуда не надо ехать.
— А что с предателями делать? — спросил Лёва. — Там один в гробу лежит…
— А предателей-то на все Велешковичи — один, да и тот конокрад Зылев.
— Так это именно он и лежит в гробу, — объявил Лёва. — Его Сергей Иванович загипнотизировал, а мы к гробу гранаты приладили. Так что никуда не уйдёт…
Тут внимание всех привлёк топот конских копыт. Глянули мальчики — Гром. А на нём сам председатель поселкового Совета товарищ Якимчик.
— Где тут наши герои? — спросил он.
— Тут наши герои, — ответил Клем. Товарищ Якимчик соскочил с лошади, пожал каждому руку. И Сергею Ивановичу тоже, он как раз подошёл в это время.
— Это вас надо благодарить, — сказал Сергей Иванович товарищу Якимчику. — После войны приглашаю вас в цирк на своё выступление…
— Почему после войны? — спросил товарищ Якимчик. — Назначаю вас руководителем Велешковичского партизанского цирка.
— Вы считаете, что фашисты больше никогда не ворвутся в Велешковичи?
— Нет! Никогда!
— Значит, войне конец? — вздохнули Кешка с Данилкой.
— А войне не конец, — ответил товарищ Якимчик. — Только теперь начинается.
— Ура! — закричали мальчики.
— Вот глупенькие, — покачала головой бабушка. — Война — это горе…
— Вот что, ребята, — сказал товарищ Якимчик. — Война будет продолжаться. Но вы должны учиться. С сентября мы открываем партизанскую школу… Да не вешайте носы. Если будет необходимость в таких отважных ребятах, как вы, — позовём…