Пятеро из Рубежного Легиона
Шрифт:
Пока все складывалось довольно неплохо.
Вообще-то не все.
К досаде капитана, в прежнем боевом порядке двигаться не получалось из-за дикарей, они не могли даже пяти минут следовать за легионерами замыкающей цепью, суетились и торопливо норовили проявить свою навязчивую заботу, опекая сакральных воинов, как малых детей, впервые забредших в дикий лес.
На первом же привале Средний и Указательный поделились с Субботиным своими тревогами:
— Командир, мы вот сбежали от барафлекстцев. Может, погорячились? А если данги и впрямь свою угрозу выполнят? Порвут всех наших
— Данги могут напасть на колониальные объекты в любой момент независимо от того, стали бы им помогать или нет, — хмуро ответил капитан. — С такими амбициями они на все способны. Но думаю, лучше и правильнее — в своих окопах подыхать. Да и вы сразу согласились бежать. К нашим ведь.
Возникший шум привлек их внимание. Мизинец держал на правой, оставшейся человеческой, ладони тонкую извивающуюся гусеницу и веселился, заставляя ее переползать с пальца на палец, а аборигены нервно выкрикивали что-то и возбужденно скакали вокруг него, пытаясь смахнуть живность с руки новобранца.
— Почему они так реагируют? — крикнул капитан парню.
— Говорят, что это монстр! — рассмеялся Мизинец. — Да какое же это чудище? Наверное, гусеницы портят их запасы в подземном городе. Вот они и беснуются.
Но стоило парню опустить свою находку на землю, как безобидное создание прямо на глазах распалось на несколько одинаковых частей, которые в свою очередь принялись быстро увеличиваться в размерах, принимая весьма пугающий облик. Огромные прозрачные оболочки монстров выглядели до того тонкими, что, казалось, раздуйся они еще немного, то зверюги сами по себе и лопнут. У каждого самостоятельного куска гусеницы с обеих сторон образовались хищные морды с мощными челюстями.
Легионеры осторожно принялись пятиться.
— Бестолочь! — в сердцах бросил Субботин новобранцу.
— Да откуда мне было знать! — вскрикнул тот, неуклюже зацепился пяткой за торчавший из земли корень и распластался во весь рост.
Один из аборигенов самоотверженно бросился к нему на помощь, но едва он приблизился к парню, как тут же ближайший монстр совершил невероятный скачок и заглотил дикаря целиком, натянулся на него словно носок.
Вытаращив глаза и затаив дыхание, очевидцы смотрели, как туземец бьется в отчаянии внутри живого пузыря, пока откуда-то снизу не появилась струйка фиолетово-мутной жидкости, постепенно окутавшая добычу от пяток до макушки. В считанные секунды дикарь растворился в булькающей густой жиже, будто попал в сосуд с едкой концентрированной кислотой.
Опомнившись, легионеры неистово атаковали монстров. Но ни копья, ни стрелы не причиняли странным чудовищам никакого вреда. А дубина Среднего при первом же ударе разлетелась на щепки.
Туземцы тем временем вскарабкались на деревья как можно выше, а оттуда криками и жестами подавали сигналы землянам.
— Похоже, они знают, что делать! — воскликнул Мизинец, и ловко цепляясь клешней за толстые ветки, забрался на вершину первого попавшегося дерева. Остальные пальцы, недолго раздумывая, последовали его примеру и ускоренно полезли наверх.
На
— Незрячие они, не видят и не чуют наверняка! — с радостным лицом громко шептал Мизинец, через несколько минут перестав дрожать от страха и трястись как осенний лист на ветру.
— Да заткнись ты! — шикнул на него капитан.
Легионеры и дикари выжидали, удобнее устроившись на кривых прочных ветвях высоко над землей. Да им больше ничего и не оставалось.
К их счастью, угроза сдулась в буквальном смысле. В какой-то миг монстры начали уменьшаться, пока не достигли первоначального вида, затем сползлись, слились воедино — и вот уже прежняя безобидная гусеница исчезла в высокой траве.
Конечно же, еще пару часов путники не решались покинуть свои спасительные пристанища, напрягая до боли зрение, зорко всматривались в каждую травинку и фокусировались на каждом мельчайшем движении внизу.
Первыми спустились аборигены, внимательно обследовали окрестности и убедились в полной безопасности. Лишь после этого земляне вернулись на твердую почву.
— Вы особо не горюйте по товарищу, то ли еще будет, — ободряюще бросил чучканам Безымянный.
— Для них честь погибнуть за Могучую Пятерню, — восторженно заявил Мизинец, перекинувшись с дикарями несколькими словами. — Дух погибшего воина устремился в священную пещеру и останется там навечно в качестве незримого стражника.
— Ага, — буркнул связист. — Все видели, куда он устремился.
В заварухе легионеры немного утратили ориентацию, и сложно было сразу сообразить, с какой стороны находится горный хребет.
Снова на выручку пришли аборигены, все-таки раньше вся эта местность была их территорией.
Как опытные следопыты, они вскоре вернули путников на нужный маршрут, безошибочно определив направление движения.
— Я же утверждал, что чучканы — славный народ! — восторгался Мизинец. — Как бы мы справились без них?
— Тебя бы на закуску гусеничному монстру отправили, так бы и справились! — загоготал Безымянный.
Новобранец лишь скривился, понимая, что связист без всяких угрызений совести поступил бы именно так, как и говорит, что парень уже не единожды испытал на собственной шкуре.
Так к чему ввязываться в бессмысленную перепалку?
Только лишний раз позлить бывалого, который непременно при первом удобном случае отплатит ему с лихвой и с легкостью отправит салагу в очередное пекло.
Этот урок Мизинец отлично усвоил.
Зачем понапрасну кликать беду и нарываться на неприятности? Они и сами придут, когда им вздумается.
Так и случилось.
Едва путники эмоционально остыли после встречи с гусеницей-оборотнем, впереди возникла новая угроза.
Хорошо, что заметили дангов первыми.
Черные плащи особо и не прятались — позиция удобная: не проскочить, не обойти.
Узкая полоска редколесья, где обосновалась троица полевых магов, оказалась единственной дорогой на север. На этом участке лес прижался к горному хребту — не было ни валунов у подножия, ни оврагов.