Пятнадцать ножевых 3

Вязовский Алексей

Крестовоздвиженский, убедившись в моей компетентности, других тем не затрагивал, уселся поудобнее, вытянул ноги, и закрыл глаза. А если начальник так делает, значит и подчиненному тоже можно — солдат спит, служба идет.... Шоссе Энтузиастов я уже видел неоднократно, ничего интереснее, чем легкая дрема, не наблюдается.

Приехали на Кутузовский, нагрузились необходимым, и пошли. Доктор молодец, нос не воротит, помог донести барахло до квартиры. Звоним. Странное дело, открыл не Буряце, а какая-то смутно знакомая женщина. Спросила, кто мы, и впустила. Лет

сорока, наверное. Артистка, может, или певица, кто их знает, Галиных подруг. Их возле нее немало вилось всегда. А для меня факт, что кто-то в кино снимался, вовсе не повод запоминать человека. Поработала швейцаром — и ладно.

Что-то я несколько агрессивно настроен. К чему бы это? Ситуация привычная, пациентка знакома. Доктор со мной, если что — поддержит. Наверное, попович всё же немного раздражает. Интересно, а первый отдел ему мозг долго выгрызал при трудоустройстве? Или папа Варфоломей уже не духовного сословия был?

Не о том думаю. Надо о работе, о клиентке, а мне в голову только генеалогия коллеги лезет. Может, его дедушка был пламенный революционер, а имя сыну дал в честь соратника по эксам и боевому девятьсот пятому.

— Сюда, пожалуйста, — позвала нас встречающая. Усталый голос, достало ее, наверное, а не откажешь принцессе, будешь терпеть до упора.

Галя лежала в той же комнате, что и в прошлый раз. Да уж, запой редко кого красит. На вид ей сейчас — кабы не больше, чем папе. Дышит тяжело, кожа землистая, в уголке рта и на подбородке плохо вытертые следы рвоты. Пыталась поесть, а не пустило. И запашок... на магазин «Золотое яблоко» ни разу не похоже.

— Галина Леонидовна! — позвал я.

Она приоткрыла левый глаз и прохрипела:

— Андрюша... приехал... спасай меня, дуру...

— Сейчас, Галина Леонидовна, всё будет хорошо, надо немного потер... — вступил Крестовоздвиженский, подходя к ней с тонометром.

— Ты кто? — крякнула принцесса. — Пошел на хер отсюда... меня Андрюша полечит...

— Нельзя так, — влез я. — Мы люди подневольные, начальство потом накажет. А Анатолий Варфоломеевич — мой коллега и очень хороший врач. Я без него работать не буду.

— Ладно, сиди, — смилостивилась Галя. — Дай рот смочить, высохло всё...

Не успел я поискать глазами воду, как рядом возникла дамочка-помощница, держа в одной руке кружку, а в другой — бутылку газировки.

— Вот, Галочка, холодного нарзанчика, сразу легче станет, — забубнила она, наливая минералку.

— Отставить! — сказал я. Брежнева болезненно поморщилась. Продолжил потише: — Теплой кипяченой, во рту пополоскать, она глотнуть сейчас не сможет всё равно.

Процесс пошел. Померил давление, температуру даже, на всякий случай. Для такого очень вполне сносно. Тридцать семь градусов ровно, сто сорок пять на девяносто миллиметров ртути. Начали инфузию. Теперь только сиди и жди, да меняй флаконы. Ну, и скорость вливания регулировать. А то зальешь слишком быстро — усвоиться не успеет, медленно — опять толку никакого.

Доктор сидел в уголочке, думал о чем-то своем. Только морщился слегка время

от времени. Да, тяжкий дух от наследницы. Аж глаза щиплет. Как я этот момент из памяти выпустил. Тоже мне, специалист. Да с этого начинать надо было!

— Будьте добры, принесите таз с теплой водой и два полотенца, — попросил я помощницу.

Ага, сообразила, и бельишко прихватила переодеться Что ж ты раньше подруге организм не протерла?

— Галина Леонидовна, вы извините, давайте мы вас оботрем немного, — позвал я задремавшую Брежневу.

— А? — встрепенулась она. — Что, воняет от меня? Как от свиньи, наверное. Извините. Не подумала.

Дамочка быстренько раздела Галю. Ночнушку только пришлось срезать, но слегка ожившая принцесса заявила, что ничего страшного, она и в трусах под простынкой полежит, а потом оденется.

После водных процедур стало и вовсе хорошо. Правда, на Брежневу напала плаксивость. И жалко ей было не себя, как это обычно случается, а Борю. Оказывается, Буряце недавно приняли. Обвиняют не то в убийстве актрисы Зои Федоровой, не то в краже бриллиантов у циркачки Бугримовой. И дело не у МВД, а у чекистов — хрен отмажешь через мужа.

Рассказ был бестолковый и сбивчивый. Я даже подумал, что фонтан красноречия надо бы немного прикрутить и уже перемигивался с Крестовоздвиженским на предмет седативных препаратов. Что бы такого жахнуть, чтобы она и успокоилась, и не пришлось бы потом таскать тело на себе в туалет?

— Будьте добры, сделайте нам чай и перекусить что-нибудь, — попросил я помощницу, так и остающуюся безымянной. Надо хоть узнать как к ней обращаться, а то невежливо получается.

Она кивнула и встала. Тут загремел замок входной двери, в квартиру зашло судя по топоту сразу несколько человек.

Мы вышли в коридор — нам навстречу двигалась толпа короткостриженных мужчин.

— Ага, вот вы где, — вперед выдвинулся крепыш лет тридцати. Светло-серые брюки, голубая рубашка с короткими рукавами — А то сказали, что медики в квартиру зашли. Я — следователь следственного управления КГБ СССР Литвинов.

Перед моим носом быстро раскрыли удостоверение, закрыли.

— Мы здесь для проведения обыска...

— Ах вы ж суки! — закричала Галя из комнаты. — Убью, твари!

Я опешив, оглянулся. Дочка Брежнева вскочила с кровати, вырвав капельницу из руки и поперла на следака как была, в одних трусах.

Глава 10

Отчет про поездку к Гале у меня потребовали. Не сразу, дали сначала дотянуть лямку сборов до конца, а потом вызвали.

Армейка, естественно, крови слегка попила, но не сказать, чтобы много. Какие-то мелкие дрязги, учебные тревоги, полевой госпиталь развернули-свернули. Случаи во время службы потому и запоминаются, что происходит это на фоне ежедневной тоскливой рутины. Там всё за тебя решили уже — построили, приказали. Кончилась — и слава богу.

А вот Юрий Геннадьевич обрадовался. Позвонил, будто откуда-то смотрел, когда я зайду в квартиру. Только я взял трубку, он тут же спросил: