Пятнадцать ножевых 3
Шрифт:
— Давай на кухню пройдем, — предложил я, заставив оторвать Вадика взгляд от пары бежевых женских босоножек, в художественном беспорядке стоявших посередине прихожей. — Извини, сам видишь, у меня дама, — и я безо всякого пиетета сдвинул обувь к ее собратьям, но принадлежавшим мне. Слушай, а ты в каком родстве с Денисом Давыдовым?
— Гусаром? Это который... — Вадик возвел глаза доле —
А завтра — чёрт возьми! — как зюзя натянуся,
На тройке ухарской стрелою полечу;
Проспавшись до Твери, в Твери опять напьюся,
И пьяный в Петербург на пьянство прискачу!
—
— В никаком родстве. Просто однофамильцы. Но спасибо за идею, — парень заулыбался. — Буду девушкам рассказывать про своих предков-гусаров.
Я положил пластинку на кухонный стол и развернул бумагу. Ого, запечатанная, в пластике. Темно-серый, почти черный конверт с надписью «Queen» сверху, концентрическими белыми кругами посередине и красным заголовком «Jazz». И внизу маленькие фигурки голых велосипедисток, едущих справа налево. Четыре, зачем-то посчитал я. Точно все голые? Я поднес конверт к глазам. Точно.
— Крутой подгон, — протянул я. — Наверное, не стоило так тратиться. Бутылки коньяка было бы достаточно.
— Да я Квинов не очень уважаю, — признался Вадик. — А диск мне дядя привез.
— Спасибо, теперь придется покупать вертушку, — улыбнулся я. — А то маг у меня есть, Акай катушечный, а на это еще не раскошелился.
Кстати, хороший проигрыватель стоит рублей семьсот. А пластинки — от тридцатки и ввысь. Вот эта, запечатанная, рублей на восемьдесят потянет. Может, даже стольник. Был я как-то у одного чувака на вызове, меня на ночь к педиатру сунули, там у ребенка температура поднялась. А мамочка куда-то делась, вроде как в командировку. В той квартире этого забугорного винила кабы не тысяча была, вся стена в специальных полках, под потолок. Целое состояние. И молодой парень еще, я запомнил даже, как его зовут. Шумов Семен Андреевич. На барыгу вроде непохож. Откуда хоть деньги берет?
— Чай будешь? — спросил я, оторвав взгляд от пластинки.
— Нет, я побегу, наверное, — почему-то смутился Вадик. — У тебя же девушка. Это же не Лиза?
Нихрена себе вопрос... С подвохом.
— С какой целью интересуешься? — я повернулся к «гусару», нахмурился
— Пан, я могила! Мы же друзья, ты меня от армии отмазал! За залет с бухлом пнули бы со сборов и здравствуй, кирзачи.
— Тебе бы как раз в армию и полезно было бы сходить, — вздохнул я. — Ладно, спасибо за Квинов. Пласт, конечно, огонь.
— А то ж... Может, когда учеба начнется, соберемся, посидим плотнее?
— Можно и так.
Чайник я поставил не зря — заодно позавтракаем.
Аня не спала, лежала на кровати, скрыв аппетитную попку под простыней, а взамен явив взору весьма симпатичную грудь с крупным розовым соском. Левую, если кого интересуют подробности. И судя по художественно расположенным складкам постельного белья, композиция создавалась вручную последние несколько минут.
— Кто приходил? — спросила она, потягиваясь, отчего степень обнажения тела только повысилась. Вот у женщин есть на эту тему что-то врожденное... Как же они нами вертят!
— Да вот, приятель пластинку подарил, — показал я конверт. — Благодарность за услугу.
— Хорошая? —
— Серьезно? Не слышала? Или ты любительница Бенджамина Бриттена?
— Да я вообще к музыке спокойно отношусь. Не мое это. В детстве родители пытались заставить учиться на фоно, но я запротестовала крайне мощно.
— Ну давай посмотрим.
Я совершенно бесцеремонно вскрыл защитную упаковку и вытащил диск в бумажном конверте. Повертел его в руках. Спел знаменитое:
Don’t stop me now
’Cause I’m having a good time
Don’t stop me now
Yes, I’m havin’ a good time...
Так, а что тут у нас внутри? Неужели тот самый легендарный плакат, о котором мечтал Давид? Аккуратненько вытащил втрое сложенный вкладыш, развернул. Десятки красоток собирались пуститься в велопробег. И все — совсем без ничего. Одна такой голой попой повернулась к фотографу!
— До чего же прекрасный разврат, — восхищенно прошептала Аня, слегка покраснев. — Какая прелесть! Подаришь?
— Бродского читай, — я легонько щелкнул ее по носу. — Давиду отдам, он давно мечтал. К тому же ты можешь посмотреть в зеркало и увидеть гораздо более совершенный экземпляр.
Чайник почти выкипел, кстати. Пришлось доливать.
Я становлюсь популярным. Не успел я проводить Аню, зазвонил телефон. Одно зло от этой гадости.
— Хорошо, что застал тебя, — в трубке раздался знакомый голос. — Крестовоздвиженский. Собирайся, едем насчет того парня, ну ты помнишь. Будем минут через пятнадцать. Бегом, не задерживайся. Большие люди ждут.
— Есть, Анатолий Варфоломеевич. Бегу.
Фамилия клиента намекала на то, что сейчас мы вознесемся в высшие сферы. Вряд ли обсуждать здоровье сына председателя конторы отправят летеху, или даже майора. Кто-то из помощников. Или сам папа? Это вряд ли, не те мы с поповичем деятели, чтобы вот так сразу в знаменитый кабинет на третьем этаже первого подъезда попасть. Хотя на дачу — возможно. Что думать, скоро и так узнаю всё.
Оделся как на работу — скромные темно-серые брюки, светло-голубая рубашка с короткими рукавами, галстучек тоже серый однотонный. До чего же я предусмотрительным оказался, когда покупал в Вене легкие кожаные туфли! А ведь и не думал тогда, что пригодятся. Просто будто чуйка сработала. Ибо такого, чтобы не страшное и ноги не потели в жару, в наших магазинах не найти ни за какие деньги.
Крестовоздвиженский тоже был в чем-то похожем. Ясное дело, стаж общения с небожителями у него побольше моего. И занял мое козырное место в салоне, сразу за водителем. Пришлось садиться в то, что возле станка с носилками.
— Куда едем? — спросил я первым делом после того, как мы пожали руки.
— А кто ж его знает? — флегматично ответил доктор. — Сейчас скажут, — кивнул он на переднее сиденье. Ага, я сразу и не заметил. Там сидел какой-то гаврик в пиджаке. Мне с моего места только его левое плечо было видно. Интересно, у них специальные тренировки по понижению потливости проводят? Как можно в такую жару в костюме ходить?