Пятнадцатилетний чародей. Том I, часть I
Шрифт:
Пока она говорила, до меня вдруг дошло, что я по-прежнему воспринимаю мир через призму своей неподвижности, то есть через слух. Подняв голову, увидел женщину в светло-зелёном, явно медицинском костюме. Она стояла в пол оборота ко мне и набирала номер на стационарном телефоне, глянула в мою сторону и снова заговорила в трубку: «Юрии-ян, в палате карантина, необходимо сделать уборку, пациенту стало плохо, его вырвало» и положила трубку.
Немного усталое, но красивое лицо, лет, наверное, сорок не меньше, она с некоторой суровостью посмотрела на меня и проговорила:
—
— Пациент, как себя чувствуешь? Тошнит? Головокружение?
— Спасибо аджумони, прекрасно я себя чувствую. — Я повернул к ней голову, мгновенно разозлившись. Ну да, по сути, обратился к ней, как к недалёкой тётке, ну или как мы по-русски, высокомерно говорим — «Женщина!» За первый год моего лежания по больницам достали меня подобные тётки, для которых ты всего лишь работа, которую ещё и не сильно любят. И она это поняла, мою неприязнь к ней. Поэтому следующую фразу она тоже произнесла, поджав губы:
— Садись, я тебя переодену. Какое неуважение к старшим, твоя мать сидит в холле, я обязательно ей расскажу о твоём непочтительном поведении. — Она за что-то дёрнула на моей спине, и потянула за отворот больничного халата, стягивая с моих рук. Ну да он же сзади, наверное, завязывается. Под халатом, естественно, ничего не было, но за пять прошедших лет я разучился стесняться. Так что, если она и хотела меня смутить, то ни чего у неё не вышло.
Пока она разворачивала чистый халат, а может быть и пижаму, чёрт его знает, как это правильно называется, к нам за шторку вбежала молодая и довольно симпатичненькая на мордашку, да и на фигурку тоже, девушка. Одетая в тёмно-синем медицинском костюме, который очень выгодно подчёркивал, всё, что нужно подчеркивать, она энергично принялась за уборку.
Мать вашу! да нельзя же так! Пять грёбанных лет я женщины не видал, мне даже эротические сны не снились, а тут такая фифа. Ой, я прямо всеми фибрами души почувствовал шевеление в паху. Взгляд в низ, ну точно эрекция. Да чтоб вас всех! Девчонка искоса глянула в мою сторону, увидала моего бойца, отчаянно покраснела, и почему то закрылась от меня ведром и шваброй.
— Грубиян и извращенец! Припечатала тетка. — Руки подними, нужно халат одеть.
Я покорно поднял руки. Меня одели, отёрли салфеткой рот, и мягким толчком уложили обратно на койку.
— Мальчик тебе нельзя вставать, сейчас придёт доктор Вонг и осмотрит тебя. — Так же с поджатыми губами проговорила тетка.
А я лежал скосив глаза, смущаясь как прыщавый юнец, смотрел как лихо Юри-ян убирает мои художества с пола, последний штрих, швабру в ведро, и повернувшись к нам девчонка поклонилась и выдала: «Само-ним, я всё убрала, что мне нужно ещё сделать?»
— Можешь возвращаться Юри-ян. — По-военному коротко ответила (наверное, всё-таки медсестра, был бы бейдж было бы проще) вредная тётка.
Девчонка повернулась чтобы идти, но тут, за малым, она не влетела
— Здравствуйте хороши ли ваши дела? Доктор Вонг. — склонилась в поклоне Юри. Но тот, не обращая на неё внимания подскочил к кровати и заговорил со мною по-русски.
— Привет Юра-кгун, как твои дела? Мне тут Старшая медсестра доложила, что ты упал с кровати и тебя вырвало. Ну как себя чувствуешь? Тошнота? Головокружение? Ну чего молчишь парень? Язык проглотил? — Улыбнулся он.
А я действительно не мог выговорить не слова, я знал, и не знал этого мужика одновременно, а в памяти вдруг всплыло — Сергей Сергеевич, это его так зовут. Голову прострелило резкой болью воспоминания. Отец держит меня на руках, мне семь лет, у меня ангина и мы приехали в МизМеди госпиталь к дяде Серёже, он мне улыбается и говорит: «Нусс витязь, открой рот, будем тебя смотреть»
Головная боль вернулась резко, толчком ударила по вискам всё усиливаясь, вместе с ней вернулось тошнота. «Сейчас вырвет» только и успел подумать, и снова отключился.
В сознание вернулся как-то странно, с полным ощущением, что я проснулся в собственном сне. Я плавал в чём-то тягучем и, одновременно, неосязаемом, вокруг темнота. Темнота тоже была странная, потому что, я её видел.
Прислушался к своим ощущениям, вроде ни где не болит и голова ясная. Ну, странно и странно, позывов к панике нет, а значит медитация наше всё. Так спокойствие и только спокойствие. Как говорится, расслабляемся и получаем удовольствие. Сознание очистил так легко, что даже где-то, на периферии этого самого сознания пришло удивление, как так-то? А с удивлением пришло понимание, что я уже внутри своей личной пустоты. Сознание потянулось к энергии мира, зачерпнём, о так просто? Из ничего буквально проявились стеллажи с моими воспоминаниями, что по спирали тянулись в необозримый верх. А это что? Прямо посредине моих воспоминаний лежал большой, клубок что-ли, ну или комок, так сразу и не поймёшь.
Что это?
Я потянулся к нему своим сознанием. Приблизился, чтобы «рассмотреть» получше… Неожиданно, от него прямо в меня, выстрелили протуберанцы. Отпрянуть не получилось, сознание не земная поверхность тут законы другие. Протуберанцы достигли моего я, проникли в него, и тут же стали отлетать, но уже шарами памяти по полкам стеллажа.
Сколько это длилось, миг или вечность, не знаю, да и не важно. Важно другое. Я теперь не совсем я. Точнее я, но другой, и мне не тридцать пять, а пятнадцать. Я тот же Сергеев Юрий Евгеньевич, и отец мой тот же, да не тот. И земля тоже та и не та.
Почему так? это философский вопрос, и думать об этом я буду, потом. А пока идёт осознание своей новой личности. Любой человек чувствует себя личностью. Центром своей собственной вселенной, которую он сам формирует своей волей, а иногда и силой. Я понял это ещё там, лёжа прикованным к медицинской капсуле, которую по привычке называл кроватью. И теперь плавая в глубинах пустоты своего сознания, своей вселенной, в которой пустоты несоизмеримо больше чем наполнения, я заново воспринимал самого себя.