Пятница 13-ое
Шрифт:
В этот момент погасли фары ближнего света Рита испуганно взглянула на Рика.
— О черт! — сказал парень и поднялся со своего места. — Кажется, аккумулятор сел.
Рита и Рик прошли к маленькому фольксвагену с выбитыми стеклами.
— Не волнуйся, не волнуйся, Рита. Я попробую его завести. Может и получится.
Рик уселся на сиденье, повернул ключ и начал нажимать педали. Мотор два раза фыркнул и окончательно замолк.
— Черт! Вот невезуха, придется тащиться пешком. — Рик пошарил в бардачке, нашел фонарик, вытащил
— Слушай, как-то это все очень странно, — промолвила Рита.
— Да ну, ничего странного, так часто бывает, — аккумулятор очень старый, поэтому быстро сдох. Не волнуйся, я знаю короткую дорогу.
— Я не очень и волнуюсь, — попробовала подавить в себе неожиданный страх девушка.
— Ничего, ничего, не бойся. Со мной не пропадешь. — Рик расправил свои широкие плечи, щелкнул кнопкой фонарика, и золотой круг заскользил по росистой высокой траве, по шершавым стволам старых елей, по мохнатым ветвям.
Где-то в глубине леса глухо закричал филин. На его голос отозвался второй филин в другой стороне. И хищные птицы начали перекрикиваться друг с другом.
Девушка зябко повела плечами, поправила куртку и теснее прижалась к Рику. Он обнял ее за плечи, и, ступая по влажной траве, они направились через лес к дому.
Тишину загородного дома нарушало только шлепанье тяжелых апельсинов, которыми Шелли и Энди, став друг против друга, жонглировали. Парни решили провести соревнование, кто дольше сможет подбрасывать в воздух, не сбившись, три апельсина.
Яркие фрукты мелькали в воздухе. Зрителями были Вера и Дэби, а Чили и Чак, откинувшись на мягком диване, прибывали в глубоком трансе. Они успели выкурить по целой сигарете. И сейчас эти детские забавы не представляли для них никакого интереса — их души летали очень далеко от этого загородного дома, от этого озера, от густого елового леса. Они блуждали в голубом эфире под самыми звездами, и это было видно по блаженным улыбкам, которые не сходили ни с бородатого лица Чака, ни с миловидных пухлых губ его подруги Чили.
Это соревнование могло быть бесконечным. И один, и другой парень поражали невероятной ловкостью и умением.
— Ну что, ты сдаешься? — шептал толстый Шелли.
— Никогда, никогда я тебе не сдамся, толстяк. Я буду бороться до победы. И скоро, облившись потом, ты упадешь на колени.
— Я, я? Да ты еще не знаешь, сколько я могу подкидывать этих три проклятых апельсина? — шептал Шелли, но на его лбу уже заблестели первые тяжелые капли пота.
Он покрутил своей крупной головой, пытаясь стряхнуть их, потому что они начали заливать глаза.
— Я не сдамся, не сдамся. Я тебя одолею на этот раз.
— Нет, толстяк. На этот раз тебе меня не одолеть.
— Я сейчас это прекращу, — толкнула в плечо Веру Дэби.
Она вскочила с дивана, ловко обошла своего парня и обняла его за плечи.
— Энди, Энди, — зашептала она ему в ухо, —
Апельсины шлепнулись на пол.
— Ты выиграл, толстяк. Тебе повезло, — и Энди заспешил за своей девушкой наверх в спальню Риты.
Шелли не было с кем соревноваться и он опустил уставшие руки. Вера тоже поднялась с дивана, подошла к камину, взяла тяжелую кочергу и начала шевелить дрова. Она изогнулась, и Шелли изумленно посмотрел на ее стройную фигуру, на джинсы, которые плотно обтягивали точеный зад девушки. Он причмокнул языком и облизал толстые пересохшие губы.
— Да, да, — прошептал он сам себе, потирая о колено апельсин. — Выходит, мы остались с тобой вдвоем, — тихо сказал он, обращаясь к Вере.
Вера скептично посмотрела на толстого Шелли, принявшегося вновь жонглировать апельсинами.
— Ты знаешь, Шелли, у тебя это очень здорово получается. — С нескрываемым ехидством и иронией проговорила Вера, глядя, как взлетают в воздух один за одним золотистые апельсины.
— Это ерунда, — ответил ей Шелли. — У меня и другое неплохо получается. — Сладкая улыбка раздвинула его полные губы.
Девушка отступила от него на шаг.
— Вера, — сказал Шелли, бросив свое бесконечное занятие, — мы сегодня с тобой только познакомились. Ты мне очень нравишься, и я подумал, что мы, может быть… — Улыбка на его губах была более красноречивой, чем слова. Она говорила о сокровенном желании Шелли ясно и открыто.
Вера потупила взор, приподняла руки и положила ладонь на губы Шелли — мол, молчи, и без того все понятно и не говори, я догадалась, о чем ты думаешь. Хотя по лицу было неясно, какой будет ее реакция, согласится ли она на предложение толстого Шелли провести эту ночь с ним в одной постели.
— Знаешь, Шелли, ты чудный парень. Я сейчас выйду на несколько минут, а потом мы с тобой все обсудим, и, может быть…
Шелли улыбнулся:
— И может быть, договоримся. Неправда ли, Вера?
— Да, да, может быть, попытаемся договориться. Я думаю, что мы придем к какому-нибудь соглашению.
— Обязательно придем, — сказал Шелли, — я думаю, что оно будет приятным для всех. — Он постучал себе по колену.
Девушка, пройдя через всю гостиную, вышла на балкон. Шелли повертел своей крупной головой, как бы сбрасывая какую-то навязчивую мысль.
— Да, да, поговорим, — промолвил он себе под нос. — Сука.
Ярко-красный спортивный костюм Веры был хорошо виден из гостиной. Шелли уткнулся лбом в пыльное стекло и следил за девушкой. На его устах блуждала похотливая улыбка, которая вдруг сменилась какой-то резкой и непонятной гримасой. Он отпрянул от окна и окинул гостиную взглядом. Скептично улыбнулся, увидев спящих Чака и Чили, подошел к камину и длинной, остро заточенной кочергой, повернул толстые ярко горящие бревна. Он любил, чтобы в доме было тепло. Ведь в этой гостиной он и Вера должны были провести ночь.